Королева Бедлама

— У нас есть более подходящие дамы, мастер Корбетт. — Полли не сводила глаз с монеты. — Есть очень красивая девушка семнадцати лет, недавно из Амстердама.

— Этой уродине семнадцать было десять лет назад. — Грейс невероятно длинным языком вылизала свой бокал.

— Нет, вот эта девушка, — повторил Мэтью. — Шиллинг за тридцать минут. И два гроата за беспокойство.

Глаза Полли сощурились: что-то она учуяла.

— Весьма расточительно, вам не кажется, сэр? И почему, позволю себе спросить, именно эта спутница, когда я предлагаю такой большой выбор?

— К ней меня тянет. — Мэтью сделал вид, что не услышал неприязненного фырканья девушки. А следующие его слова и его самого удивили: — Люблю с перчинкой.

— Что ж, перчинок здесь хватает, сэр, — ответила Полли и одним плавным движением шагнула вперед и твердо взялась за пах Мэтью. Он не успел отдернуться, как она уже оценила весь пакет. — Он нормальный, — сказала она Грейс. — А шиллинг и два гроата будут очень неплохим завершением рабочего дня.

— Да черт побери! — бухнула Черная Бекки. — Дайте эти деньги мне, и столько перчинок ты никогда в жизни не увидишь!

Мэтью подумал, что столько перца мог бы и не пережить. Он держал протянутую вперед руку с шиллингом. Грейс наливала себе второй бокал.

Огонь скупости запылал в очах Полли, но она проявила заботу о своих подопечных.

— Иди и сделай его, да так, будто это твой последний раз в жизни. Утром я тебе немножко еще мази дам.

Грейс осушила второй стакан и так вбила его в стол, что Мэтью побоялся, как бы сосуд не разлетелся вдребезги. Потом девушка обернулась со своей кошачьей улыбкой к нему.

— Как пожелаете, сэр, — сказала она, пародируя воспитанность. — Я все равно вас там и не почувствую.

Полли пальчиком показала Мэтью на тарелку с деньгами, и он добавил к ним свои монеты. Когда Мэтью вслед за Грейс поднимался по лестнице, Полли сказала им вслед:

— Смотри, чтобы мистер Корбетт получил за свои деньги достойную услугу! В нашем заведении — все для клиента!

Мрачная шлюха не отреагировала никак. Она поднялась по лестнице, провела Мэтью по освещенному коридору с четырьмя дверьми по обе стороны и одной в дальнем конце. В позолоченных рамах на стене висели рисунки настолько скандальные, что Мэтью краска бросилась в лицо при виде сплетений тел. Еще одна курильница дымилась на столике, распуская синие струйки благовоний — наверное, чтобы заглушить более резкие запахи пота и секса. Женщина открыла вторую дверь справа и вошла, ни слова не говоря клиенту, у которого сердце заколотилось, хотя намерения были самые честные. Внизу снова запела Черная Бекки, и взрыв женского хохота успел донестись из вестибюля прежде, чем Грейс закрыла дверь за спиной Мэтью.

Это была простая спальня со светло-желтыми стенами и единственным закрытым ставнями окном. Смятой постели, несомненно, пришлось сегодня выдержать серьезные испытания. На круглом столике стоял подсвечник на три свечи, и пламя их придавало комнате более романтический вид, чем она заслуживала, потому что уродливые трещины в штукатурке оставались вполне заметны. Мышиного цвета стул, комод с умывальным тазом, рядом с тазом — песочные часы. На стене — небольшое прямоугольное зеркало, на крючках на стене — разные предметы женской одежды. Здесь не было того беспорядка, что Мэтью ожидал увидеть, дощатый пол чисто выметен и все прибрано, кроме кровати. Он решил не разглядывать простыни слишком пристально.

Грейс смотрела на него с бесстрастным лицом. А Мэтью понятия не имел, что говорить. Начал было с фразы: «Насколько я понимаю, вы последнее время были сильно заняты…» — и сам вздрогнул от того, как она прозвучала.

— Твоя фамилия Корбетт? — спросила она и слегка нахмурилась. — Я тебя раньше нигде не видела?

— Могли видеть. Однажды вечером в «Терновом кусте».

Она будто попыталась вспомнить, но не особенно стараясь. Пройдя мимо Мэтью к комоду, она выдвинула ящик, оставляя за собой едва слышный запах мяты. Хотя бы зубы в чистоте содержит, подумал Мэтью.

— Меня можно называть Мэтью, — сказал он.

Она обернулась. В руке у нее болтался какой-то предмет длиной дюймов семь, с маслянистым блеском. Она сказала:

— Вот этот чехол себе натяни, и когда будешь готов, я переверну часы. Если хочешь, я тебе его натяну, и тогда часы переворачиваю сейчас. Как будем?

Мэтью слыхал о таких чехлах для пениса, но никогда раньше не видел. Из овечьей слепой кишки, как было понятно. Он уставился на предмет в руке у Грейс и, несмотря на возбуждение и интерес от нахождения в этом логове удовольствий, ощутил сосущее чувство под ложечкой.

— Мне это не нужно, — сказал он.

— Не натянешь — не засунешь, и плевать мне, сколько ты денег платишь. Не надо мне валяться кверху брюхом, чтоб этот чертов доктор из меня детеныша выковыривал. — Она твердой рукой протянула чехол Мэтью: — Давай-давай, его все джентльмены натягивают.

— Надеюсь, не именно этот?

— Ты дурак? Используешь — и выбрасываешь. — Она кивнула в сторону ведра на полу. — Слава Богу, я не из тех, кому приходится их отмывать.