Королева фальшивой академии

Я заходила взад-вперёд по комнате. Внезапно откуда-то выплыло воспоминание, что раньше меня успокаивало рисование. Ого, а ведь это привет из прошлой жизни! Ева-стерва совершенно точно не любила рисовать. Да и вообще, она была предельно далека от любого творчества. Получается, воспоминания возвращаются? Хорошо бы!

Я достала одну из тетрадей и открыла её на последней странице. Что ж, начнём. Удобно устроившись в кресле, я принялась ручкой выводить незамысловатые узоры. Это действительно подействовало. Страх притупился. Мысли перестали метаться из стороны в сторону и потекли одним сплошным потоком.

Итак, что же делать с этим таинственным обожателем? В конце концов, может, он и не маньяк. Просто у монстров, как бы они ни хотели притвориться людьми, всё равно должно быть весьма своеобразное представление об ухаживаниях. Возможно, кровавая роза – это вовсе не попытка напугать, а наоборот? В любом случае, даже если в меня по-настоящему втрескался какой-нибудь монстр, я вряд ли отвечу ему взаимностью. Уже по подарку видно, насколько разные у нас представления о романтике. Даже думать не хочу, куда подобный тип поведёт меня на свидание.

Самое главное, чтобы этот поклонник в следующий раз не ввалился ко мне в комнату. Вряд ли хлипкая дверь выдержит нечеловеческую силу. Не хотелось бы как-нибудь проснуться ночью и увидеть над собой светящиеся глаза охваченного страстью чудовища с очередной кровавой розой в когтистых лапах.

Пока я рассуждала, мои руки продолжали почти сами собой что-то рисовать на тетрадном листке. Это простое занятие настолько меня увлекло, что я совсем забыла о времени. А потом зазвонил будильник, и я вдруг осознала, что каким-то чудесным образом просидела больше двух часов. Хотя по ощущениям прошло около десяти минут. Как такое возможно?

За это время на тетрадном листе появилась картинка: прямоугольный проём двери, в котором маячила жуткая морда, то ли собачья, то ли волчья. Даже изображённый ручкой, рисунок получился чрезмерно реалистичным. Морда вызывала ужас и почему-то омерзение. Поддавшись порыву, я зачеркнула её крест-накрест.

Внезапно вспомнился жуткий шёпот Павла Сергеевича: «Я всё равно тебя заполучу, Ева». А ведь он вполне мог принести эту розу!

А в следующую секунду я осознала, что первую пару сегодня должен вести именно он! Нет, только не это! Как смотреть ему в глаза после всего, что произошло? Да ещё придётся притворяться непонимающей! Мне ведь якобы стёрли память об этом жутком инциденте! Боюсь, будет очень сложно не выдать себя.

А может, за нападение на меня его убрали, как Крыса? Хотелось бы! О, пожалуйста, высшие силы, сделайте так, чтобы оборотня выкинули из академии! Прошу!

В итоге на пару я тащилась еле живая от страха.

Мои опасения оправдались: Павла Сергеевича не уволили! Когда я вошла в кабинет, он, весь строгий и подтянутый, облачённый в безупречный серый костюм, восседал за преподавательским столом. Я напряглась, но оборотень равнодушно мазнул по мне взглядом и тут же отвернулся. Как будто никогда и не было той сцены в аудитории! А ведь я до сих пор ощущаю его дыхание, чувствую шершавый язык на лице! И страшно подумать, что случилось бы, не явись вовремя завкаф!

Началась пара. Павел Сергеевич, как и всегда, уверенно вёл занятие, привычно гоняя нерадивых студентов и отвешивая язвительные замечания. Только меня он словно не замечал.

И при этом я каким-то странным образом непрерывно чувствовала на себе его взгляд.

Острый, обжигающий.

Он заставлял меня тревожиться. Хотелось бежать из аудитории, куда глаза глядят.

В какой-то момент Павел Сергеевич будто бы случайно остановился возле меня. Не переставая надиктовывать лекцию, он положил руку на мой стол и начал беззвучно постукивать по нему пальцами. Я не могла отвести от них взгляд. Меня окутал запах преподавателя. Казалось, что он еле заметно пахнет одеколоном, но сквозь древесные ноты пробивалось что-то ещё. Что-то дикое, нечеловеческое.

Он ничего не делал, просто стоял рядом. А я чувствовала себя загнанной добычей, которой вот-вот вопьются в горло. Изнутри поднимался животный ужас.

– Что с тобой? – шепнула Карина, когда он отошёл. – Выглядишь так, как будто вот-вот хлопнешься в обморок.

– Душно, – соврала я.

– Ах, душно, – вдруг вмешался в наш разговор Павел Сергеевич, заставив меня вздрогнуть. – Что ж ты молчала, Королёва? Сейчас открою окна…

Он как будто нарочно подчеркнул, что прекрасно видит, в каком состоянии я нахожусь. От этого стало ещё страшнее. Теперь не осталось никаких сомнений, что проклятый оборотень специально доводит меня до срыва.

Как только кончилась пара, я вскочила и первая вышла из аудитории. Проходя мимо преподавательского стола, услышала тихий смешок. К счастью, этим всё и ограничилось.

– Что-то с тобой не так, – сказала Карина, когда мы брели на следующую пару. Я обернулась и поймала её пристальный взгляд.

– Меня нервирует Павел Сергеевич.

– Ещё бы. Ты рассказывала, что он к тебе подкатывал, помнишь? Правда, я в этот раз специально следила за ним и ничего особенного не заметила.