Анна Бондаренко

Королева Ночи

Мне всё сложнее контролировать выражение лица. Когда она проходит мимо. Так близко. Терпкий, почти горький аромат. Гвоздика. Немного розы.

      Нагибаюсь, чтобы поднять карандаш, и украдкой, сквозь пряди волос наблюдаю за ней. Я, словно мерзкий извращенец в раздевалке школьниц, тайком наслаждаюсь этой женщиной. Потею, дыхание сбивается, глаза сощуриваются от эстетического блаженства – и, о боже, я совершенно ничего не могу поделать с собой.

      Она носит только дорогую одежду. Чёрный пиджак явно сшит на заказ, так идеально облегает тело. Трогательный изгиб безупречной спины, пышная, всегда так ритмично и маняще вздымающаяся грудь, тёмно-вишнёвые густые волосы в строгом пучке, кошачий разрез глаз. Всегда на очень высоких каблуках, в элегантной тёмной юбке и духи… о, эти духи… Моя преподавательница английского – само совершенство.

      Мне нравится её бесподобная походка, глубокий низкий голос, длинные ногти. Всегда красные. Когда она проводит ими по моей работе, проверяя, я впадаю в транс, не могу оторвать глаз от её изящных рук. Самых прекрасных на свете рук с ненавистным обручальным кольцом на безымянном пальце.

      Я совершенно без ума от её улыбки, хотя улыбается она так редко – тем ценнее. Зубки у неё слегка заострённые, и когда этот безупречный рот приоткрывается в усмешке, эти едва заметные ямочки на румяном лице, эти белоснежные клычки и алые колкие изгибы дьявольских губ – поверьте, ничего прекраснее нет, и быть не может.

      У стола преподавательницы, я иногда приближаюсь чуть ближе, чем позволяют нормы приличия. Прожигаю глазами самое беззащитное место любимой женщины – затылок, где пушок мягких, шелковистых алых волос плавно переходит в нежность и бархатистость чуть розоватой кожи.

      Провести пальцами рук. Поцеловать. Нет. Впиться.

      Тупо пялюсь на неё сверху-вниз, когда она заканчивает проверку работы и чуть откинувшись на кожаном кресле мягко поглядывает на меня поверх очков.

– Безупречно. Молодец.

========== .. ==========

В этом дьявольском лесу даже воздух ядовитый. Меня тошнит, во рту горечь, каждую минуту живот сводит мучительной судорогой. Я не ел уже неделю, но жажда страшнее. Слизываю живительные капли с коры, травы, мха.      

      Все мои друзья мертвы. Погибли они ужасно – половину разорвали местные чудища, другие выблевали внутренности, отравившись. У меня есть все шансы примкнуть как к первой, так и ко второй группе товарищей.

      Я не спал несколько дней. И уже не знаю, что есть настоящее исчадье проклятого места, а что плод воспалённого воображения.      

      Птицы с клыками и ядовитыми когтями парят надо мной в надежде полакомиться очередным трупом. Зловонные мерзкие черви то и дело вылезают из сырой земли, словно насмехаясь над очередным скитальцем. Безглазые олени, полуразложившиеся волки и кровожадные насекомые – все словно смеются над моими жалкими попытками выжить.      

      Бывают мгновенья, когда готов съесть пару ярко-зелёных крупных червей – настолько голоден. Внутри этих одноглазых извивающихся существ наверняка есть живительная влага. Я бы высосал всю.      

      Моё тощее тело в воспалённых, гнойных ранах. Правый глаз уже не видит – укус, подаренный неведомым насекомым. Кожа приобрела желтоватый оттенок.      

      Надеюсь прилечь отдохнуть. Все стопы стёрты в кровь. Вонючий мох мягко принимает в свои объятья, но уснуть я не в силах. Тревога, страх, паника обуревают с бешеной силой. Как можно расслабиться в лесу, дух которого – сама смерть?