Королева Озер. Белая скво. Призрак у ворот. Рассказы.

Удовлетворенные сделанным, мы вернулись к краю утеса и снова стали смотреть на лесистый «остров», как назвал его Гринлиф. Я опять внимательно осмотрел рощу в бинокль, но никакой перемены не увидел: все казалось, как всегда; на просторах льяно больше не видно было черной лошади без всадника. Может, она ускакала назад в рощу? Или скрылась за скалистыми выступами на севере, через которые, подобно нам, прискакала сюда.

— Ха! А это что? — закричал Гринлиф, который невооруженным глазом, казалось, видит лучше, чем я в бинокль.

— Что?

— Смотрите туда, капитан!

Я посмотрел и успел заметить, как с южной стороны рожи выехал на черной лошади всадник в алой накидке! Он скакал быстрым галопом, как будто его задержали и он торопился наверстать время. Конечно, это был дон Гиберто, направляющийся в Сан Джеронимо

Мы со смехом снова разожгли костер; Гринлиф посмеивался над собственным страхом перед индейцами; мы оба испытывали облегчение, увидя, что молодой Наварро жив. Теперь объяснились выстрелы и другие обстоятельства, которые показались нам странными. Мой проводник знал, что дон Гиберто достаточно американизирован, чтобы иметь с собой револьвер кольт; въехав в рощу, он вспугнул какое-то животное — может быть, пуму или ягуара — и трижды в него выстрелил. Третьим выстрелом, наверно, убил. Но, спешиваясь, забыл привязать лошадь; она испугалась и поскакала назад; потом передумала и вернулась к хозяину, пока мы гасили свой костер.

Таково было правдоподобное объяснение, данное проводником; мне оставалось только согласиться с ним. Как иначе объяснить странное происшествие?

* * *

Мы поужинали и легли спать, больше не думая о случившемся. Нам теперь хотелось как можно раньше уехать с Зачарованной горы и вернуться в Лас Крусес к началу праздника. Дон Дионисио обещал познакомит меня с некоторыми костумбрес де Мексико[40].

Глава V

ГАЛОП РАДИ ЖИЗНИ

С первыми лучами рассвета мы были на ногах, оседлали лошадей и готовы были садиться верхом, когда Гринлиф, посмотрев на юг, заставил меня еще раз вздрогнуть своим неожиданным восклицанием. Теперь это было не просто «Ха!», а несколько фраз, хотя и комичных и несколько богохульных, тем не менее с серьезным содержанием.

— Господь и ножницы! Смотрите туда! На этот раз индейцы, верно, как выстрел!

На южном краю равнины виднелось облако пыли, а под ним цепочка черных точек; только привычный взгляд проводника смог узнать в них всадников. Посмотрев на них в бинокль, я понял, что они скачут очень быстро, а к тому же заметил и то, чего не разглядел проводник: перед этим стремительным строем, намного опередив его, скачет одинокий всадник в алом. Теперь Гринлиф тоже увидел его и воскликнул:

— Клянусь Господом, дон Гиберто! И его преследует отряд краснокожих!

Так и есть. Я ничего не ответил, но с бешено бьющимся сердцем продолжал следить за погоней.

Когда мы увидели его впервые, всадника отделяли от преследователей по крайней мере полторы лиги, и Гринлиф подбадривающе воскликнул:

— Не бойтесь за него, капитан: ему не угрожает ни малейшая опасность. Лошадь уберется с равнины раньше, чем индейцы доскачут до середины. Вот увидите.

Но я не увидел этого. Напротив, увидел, что преследователи не отстают, а догоняют. Постепенно, но довольно заметно разделяющие их четыре мили превратились в три. Проводник тоже заметил этот все сокращающийся интервал и сказал:

— Очень странно! Ничего не понимаю. Черная лошадь, должно быть, ранена: уж очень тяжело она идет.

Пока он говорил это, преследуемый всадник приблизился к роще и явно пытался до нее добраться. Но что это ему даст? Если надеется спрятаться, это не поможет и на пять минут. Толпа преследователей сразу прочешет всю рощу. Тогда зачем он к ней едет?

— Может быть, — предположил Гринлиф, — его лошадь хочет пить, и он думает, что потом она поскачет быстрее. Возможно. Все-таки что-то случилось с лошадью.

Преследуемый добрался до рощи; преследователи — теперь я ясно видел, что это индейцы, — еще находились в трех милях за ним. Скакали они не быстро; очевидно, лошади устали после долгой скачки; и тем не менее расстояние сокращалось. Всадник, добравшись до рощи, исчез в ней.

Долго ли он там пробудет? Мы напряженно ждали, когда он покажется снова. Прошло пять минут — достаточно, чтобы вволю напиться лошади; шесть… семь… по прежнему ни следа… а черная когорта все ближе и ближе. Неужели он отыскал убежище среди деревьев, собираясь дорого продать свою жизнь? Или в отчаянии решил умереть? А может, лошадь, напившись, упала замертво?

— Ура! Он выехал! — воскликнул мой спутник, когда по другую сторону рощи показалось красно-черное пятно и заскользило в сторону Лас Крусес. — Теперь посмотрим, стало ли легче лошади после питья, — добавил он. Мы стояли молча и смотрели.