Королева Виктория

Подобно королеве вся Англия чуть ли не со сладострастием следила за ходом военных действий. «Война у нас неправдоподобно популярна», — писала Виктория дядюшке Леопольду. 3 сентября Альберт встретился с Наполеоном III в Булони, где присутствовал на смотре французских войск. Виктория придавала такое большое значение поездке мужа, что даже отправила в отель «Брайтон», снятый принцем на полтора месяца, целую команду рисовальщиков, чтобы те запечатлели его внешнее и внутреннее убранство. Отель был обставлен заново, этим занимался хранитель движимого имущества британской короны, он со всей ответственностью подошел к выполнению своей задачи и не забыл даже про такие детали, как фаянсовые ночные горшки и биде в корпусе из красного дерева, а также наборы голландских волчков, чтобы коротать вечера за игрой в них.

Наполеон III со слишком большой для его приземистой фигуры головой и мрачным взглядом был отнюдь не красавцем, но ни женщины, ни даже мужчины не могли устоять перед шармом этого сына прекрасной Гортензии и внука сердцеедки Жозефины. Принц, который вырос в Германии, побывавшей под пятой армии Наполеона I, все время держался с ним настороже. Французский император был жизнелюбом и жуиром. Но для Альберта он в первую очередь был узурпатором. Единственной чертой, объединявшей их, был едва заметный немецкий акцент, который у императора остался от детства, проведенного на Констанцком озере. В остальном же трудно было представить себе более непохожих друг на друга людей. Но Наполеон III, решительно настроенный завоевать симпатии принца, внимательно слушал его рассуждения. После отъезда Альберта он написал Виктории письмо, заставившее ее растаять от счастья. Он писал в нем о «совершенном во всех отношениях принце» и «человеке, обладающем исключительными достоинствами и глубочайшими познаниями». Королева раз двадцать перечитывала эти строки. Ведь в Англии ее горячо любимого мужа постоянно поливали грязью! Ну почему один лишь француз способен оценить его по заслугам?! На всю жизнь она останется верным другом Наполеону III, его супруге Евгении и их сыну.

20 сентября принесло победу на реке Альме, где отличились своей отвагой французские зуавы и Георг Кембриджский[58]

. Русские контратаковали союзников под Балаклавой[59], но те выиграли сражение при Инкермане. Севастополь с его медными куполами и Малаховым курганом, возведенным купечеством в самом начале войны для защиты города, казалось, был уже на расстоянии пушечного выстрела. Королева, воодушевленная подвигами своего двоюродного брата, писала Августе Прусской: «Вы должны понять, как я жалею о том, что не родилась мужчиной и не могу лично принять участие в этой войне. Мое сердце обливается кровью за всех павших, но я считаю, что смерть на поле брани самая прекрасная из смертей». Когда в ноябре из-за проблем с транспортом никак не удавалось выполнить требование лорда Раглана, героя Ватерлоо, потерявшего в том сражении руку

[60], прислать ему подкрепление, она предложила использовать свою королевскую яхту. Но компания «Кунард» предоставила в распоряжение военного командования свой торговый флот.

Альберт оставался единственным человеком в британском королевстве, пытавшимся сохранить объективность по отношению к русским, Виктория же считала это совершенно неуместным: «Русские такие жестокие и дикие». Она отслеживала и с горячностью перечисляла свидетельства их варварства: «Русские не похоронили своих убитых, бросили своих раненых, это позор. Многие их раненые стреляли в наших солдат и офицеров, пытавшихся оказать им помощь».

Широкая общественность никогда бы не узнала о бездумном приказе лорда Кардигана, бросившего в мясорубку шестьсот кавалеристов самого элегантного полка королевской гвардии и спокойно отправившегося после этого спать на свою яхту, а также о неумелых действиях военного министерства и штаба английских войск в Крыму, если бы не репортажи первого в истории военного корреспондента У. Г. Рассела, которые печатала «Таймс». В своих статьях журналист писал о героизме французских солдат, закаленных в алжирских кампаниях, о фронтовом братстве зуавов, ирландских и шотландских стрелков, но также о нерешительности командиров и плачевном состоянии английских госпиталей, сильно проигрывавших по сравнению с французскими, где всем руководили католические монахини. Возмущенная такой дерзостью корреспондента королевская чета хотела привлечь его к суду или, по крайней мере, запретить ему публиковать в самой популярной газете страны материалы, порочащие их нацию.

Англичане разбили свой полевой госпиталь в солдатских казармах в Скутари, пригороде Константинополя. Он представлял собой шесть километров кроватей, тесно придвинутых одна к другой, без вентиляции, без элементарных санитарно-гигиенических условий и света, если не считать нескольких свечек, вставленных в бутылки.