Читаем Королева Виктория полностью

Днем позже королева приняла Пиля. «Встреча прошла нормально, она длилась всего двадцать минут», — сделала она скупую запись в своем дневнике. Мельбурн через лорда Гревилла передал своему преемнику следующие рекомендации: «Королева лишена претенциозности, она знает, что есть множество вещей, трудных для ее понимания. И любит, чтобы ей объясняли их, не вдаваясь в подробности, доступно и кратко. Она не любит продолжительных аудиенций. Я никогда не задерживался у нее подолгу». Энсону он также дал совет: «Пусть Пиль не раздражает Ее Величество своими напыщенными речами о церкви. Больше всего она не любит то, что называет “воскресной тягомотиной”». И, наконец, он предостерег нового премьер-министра от принятия каких-либо решений с Альбертом за спиной королевы.

Королевская чета отбыла на отдых в Клермонт. Именно там произошла передача власти старого кабинета министров новому. Печати и «ящики для депеш» были сложены на ее столе. Этим грустным сентябрьским днем королева, пребывавшая на седьмом месяце беременности, смотрела, как под вековыми дубами Клермонта разъезжаются кареты. С окончанием эры Мельбурна переворачивалась последняя страница XVIII века с его фривольностями, пороками и изысканным вкусом. Виктория вернулась в дом, опираясь на руку Альберта и едва сдерживая слезы.

Уже на следующий день она не выдержала и написала своему любимому Мельбурну, который не заставил ее долго ждать ответа. В своих практически ежедневных письмах королеве он продолжал просвещать ее по самым разным вопросам: о назначениях послов, истории того или иного закона или роли нового генерал-губернатора Канады. Более чем когда-либо она доверяла его уму, его разъяснениям, его мнению, что выводило из себя Альберта, а еще больше — мнительного Штокмара.

Виктория пригласила своего бывшего премьер-министра на ужин в Виндзорский дворец. Мельбурн написал принцу, дабы получить его согласие. Вместо ответа он получил через Энсона меморандум, составленный бароном Штокмаром. Альберт никак себя не проявил. Мельбурн ознакомился с меморандумом барона. Тому не нравился эпистолярный диалог бывшего премьер-министра с королевой, «нелояльный» по отношению к Пилю, а главное — ему не нравилось то, что глава вигов считал возможным критиковать правительство в палате общин. Лежа на диване, Мельбурн кипел от негодования: «Проклятие! Это выше человеческих сил! И это вместо того, чтобы просто дать ответ...» Альберт, со своей стороны, просил Мельбурна не оставлять на виду письма королевы, в которых та критикует Пиля.

А новый премьер-министр обладал всеми теми качествами, которые были симпатичны принцу. Это был в высшей степени добродетельный человек, ригорист и пуританин. Объединяло его с принцем и то, что оба они были застенчивы, верны своим принципам и сдержанны в проявлениях чувств. А главное — оба были неутомимыми тружениками. Пиль по семнадцать часов в сутки просиживал над своими бумагами. Он лично контролировал работу всех министерств. Присутствовал на всех заседаниях палаты общин. Каждый вечер он отправлял Альберту отчет о дебатах в парламенте и дискуссиях в правительстве.

Трудная беременность Виктории близилась к завершению. В шесть часов утра 9 ноября королева почувствовала первые схватки. Ее акушер доктор Локок уже две недели безотлучно находился в Букингемском дворце. Три других врача немедленно прибыли ему на помощь. Примчались герцогиня Кентская, жившая теперь в Кларенс-хаусе, Пиль, Веллингтон и другие видные государственные деятели. Правда, королева уже трижды объявляла, что вот-вот родит, и кое-кто, в том числе и архиепископ Кентерберийский, устав ездить туда-сюда из-за ложной тревоги, на сей раз не стал спешить и в результате опоздал. Крепкий крупный мальчик уже появился на свет и сразу был предъявлен — голышом — собравшимся, дабы они поставили свои подписи под актом о его рождении.

Ребенка назвали Альбертом в честь отца и Эдуардом в честь деда, герцога Кентского. Мельбурн заметил, что Альберт — старинное саксонское имя, которое в Англии совсем не употребительно, тогда как имя Эдуард, напротив, очень популярно. Но королева желала лишь одного: «Чтобы он во всем походил на своего дорогого, ангелоподобного папочку». Во избежание путаницы наследника стали звать Берти.

Крестины состоялись в королевской церкви Виндзорского дворца. Как и в случае с Пусси, голову наследного принца окропили водой из Иордана. Почти все гости были немцами. По совету Штокмара, Альберт пригласил в крестные отцы ребенка короля Пруссии. Они оба с благосклонностью относились к возможности объединения Германии под эгидой Берлина.

Виктория стала первой правящей государыней Англии, подарившей стране наследника мужского пола, и это событие вызвало во дворце радость, сумятицу и полнейший беспорядок. Из дворца эта радость распространилась по всей стране. «Таймс» с гордостью писала, что Виктория — «образцовая королева».

Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь замечательных людей

Газзаев
Газзаев

Имя Валерия Газзаева хорошо известно миллионам любителей футбола. Завершив карьеру футболиста, талантливый нападающий середины семидесятых — восьмидесятых годов связал свою дальнейшую жизнь с одной из самых трудных спортивных профессий, стал футбольным тренером. Беззаветно преданный своему делу, он смог добиться выдающихся успехов и получил широкое признание не только в нашей стране, но и за рубежом.Жизненный путь, который прошел герой книги Анатолия Житнухина, отмечен не только спортивными победами, но и горечью тяжелых поражений, драматическими поворотами в судьбе. Он предстает перед читателем как яркая и неординарная личность, как человек, верный и надежный в жизни, способный до конца отстаивать свои цели и принципы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Анатолий Житнухин , Анатолий Петрович Житнухин

Биографии и Мемуары / Документальное
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование

Жизнь Михаила Пришвина, нерадивого и дерзкого ученика, изгнанного из елецкой гимназии по докладу его учителя В.В. Розанова, неуверенного в себе юноши, марксиста, угодившего в тюрьму за революционные взгляды, студента Лейпцигского университета, писателя-натуралиста и исследователя сектантства, заслужившего снисходительное внимание З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковского и А.А. Блока, деревенского жителя, сказавшего немало горьких слов о русской деревне и мужиках, наконец, обласканного властями орденоносца, столь же интересна и многокрасочна, сколь глубоки и многозначны его мысли о ней. Писатель посвятил свою жизнь поискам счастья, он и книги свои писал о счастье — и жизнь его не обманула.Это первая подробная биография Пришвина, написанная писателем и литературоведом Алексеем Варламовым. Автор показывает своего героя во всей сложности его характера и судьбы, снимая хрестоматийный глянец с удивительной жизни одного из крупнейших русских мыслителей XX века.

Алексей Николаевич Варламов

Биографии и Мемуары / Документальное
Валентин Серов
Валентин Серов

Широкое привлечение редких архивных документов, уникальной семейной переписки Серовых, редко цитируемых воспоминаний современников художника позволило автору создать жизнеописание одного из ярчайших мастеров Серебряного века Валентина Александровича Серова. Ученик Репина и Чистякова, Серов прославился как непревзойденный мастер глубоко психологического портрета. В своем творчестве Серов отразил и внешний блеск рубежа XIX–XX веков и нараставшие в то время социальные коллизии, приведшие страну на край пропасти. Художник создал замечательную портретную галерею всемирно известных современников – Шаляпина, Римского-Корсакова, Чехова, Дягилева, Ермоловой, Станиславского, передав таким образом их мощные творческие импульсы в грядущий век.

Аркадий Иванович Кудря , Вера Алексеевна Смирнова-Ракитина , Екатерина Михайловна Алленова , Игорь Эммануилович Грабарь , Марк Исаевич Копшицер

Биографии и Мемуары / Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное

Похожие книги

100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 знаменитостей мира моды
100 знаменитостей мира моды

«Мода, – как остроумно заметил Бернард Шоу, – это управляемая эпидемия». И люди, которые ею управляют, несомненно столь же знамениты, как и их творения.Эта книга предоставляет читателю уникальную возможность познакомиться с жизнью и деятельностью 100 самых прославленных кутюрье (Джорджио Армани, Пако Рабанн, Джанни Версаче, Михаил Воронин, Слава Зайцев, Виктория Гресь, Валентин Юдашкин, Кристиан Диор), стилистов и дизайнеров (Алекс Габани, Сергей Зверев, Серж Лютен, Александр Шевчук, Руди Гернрайх), парфюмеров и косметологов (Жан-Пьер Герлен, Кензо Такада, Эсте и Эрин Лаудер, Макс Фактор), топ-моделей (Ева Герцигова, Ирина Дмитракова, Линда Евангелиста, Наоми Кэмпбелл, Александра Николаенко, Синди Кроуфорд, Наталья Водянова, Клаудиа Шиффер). Все эти создатели рукотворной красоты влияют не только на наш внешний облик и настроение, но и определяют наши манеры поведения, стиль жизни, а порой и мировоззрение.

Валентина Марковна Скляренко , Ирина Александровна Колозинская , Наталья Игоревна Вологжина , Ольга Ярополковна Исаенко

Биографии и Мемуары / Документальное
Шопенгауэр
Шопенгауэр

Это первая в нашей стране подробная биография немецкого философа Артура Шопенгауэра, современника и соперника Гегеля, собеседника Гете, свидетеля Наполеоновских войн и революций. Судьба его учения складывалась не просто. Его не признавали при жизни, а в нашей стране в советское время его имя упоминалось лишь в негативном смысле, сопровождаемое упреками в субъективизме, пессимизме, иррационализме, волюнтаризме, реакционности, враждебности к революционным преобразованиям мира и прочих смертных грехах.Этот одинокий угрюмый человек, считавший оптимизм «гнусным воззрением», неотступно думавший о человеческом счастье и изучавший восточную философию, создал собственное учение, в котором человек и природа едины, и обогатил человечество рядом замечательных догадок, далеко опередивших его время.Биография Шопенгауэра — последняя работа, которую начал писать для «ЖЗЛ» Арсений Владимирович Гулыга (автор биографий Канта, Гегеля, Шеллинга) и которую завершила его супруга и соавтор Искра Степановна Андреева.

Арсений Владимирович Гулыга , Искра Степановна Андреева

Биографии и Мемуары