Королева Виктория

Тут-то и разразился семейный скандал, больше похожий на трагикомедию. В десять лет Мария Португальская вместе с Викторией танцевала в Виндзорском дворце. Ее супруг, Фердинанд Саксен-Кобургский, приходился Виктории двоюродным братом. Португальская чета выразила недоумение по поводу такой «агрессивности» по отношению к ним со стороны англичан. Виктории пришлось жалко оправдываться, ссылаясь на то, что ее даже не поставили в известность о происходящих событиях. Пальмерстон единолично принимал все решения и даже напечатал в «Морнинг кроникл» ряд статей под своим именем, чтобы разъяснить свою позицию.

Королева сочла себя оскорбленной. Она написала ему: «Прошу вас принять надлежащие меры во избежание повторения подобной практики». Ригорист Альберт был еще более резок. Свое негодование он излил в письме министру, но тот сухо ответил принцу: «Я вряд ли смогу разделить вашу точку зрения».

Не сходились они во взглядах и на проблему объединения Германии. Прусский король прислал Виктории письмо, в котором обратился к ней с просьбой поддержать его «крестовый поход» на других немецких государей. Пальмерстон тут же направил ноту протеста послу Пруссии: королева Англии не может вступать в переписку с иностранными монархами, если те не являются ее ближайшими родственниками. Сидя в соседних кабинетах, Виктория и Альберт писали письма: ее ответ прусскому королю был коротким и туманным, в его страстных письмах звучала надежда увидеть Фридриха Вильгельма Прусского во главе единого немецкого государства.

1848 год стал для европейских монархий годом неисчислимых бед. В феврале начались волнения в Париже. Народ требовал проведения реформы избирательной системы. Гизо был противником перемен. 21 февраля он запретил большой сбор республиканцев на Елисейских Полях и поднял по тревоге шестьдесят тысяч человек. Демонстрация протеста дошла до площади Звезды и была рассеяна. Полиция с трудом поддерживала порядок, бойцы Национальной гвардии переходили на сторону манифестантов. Париж превратился в поле битвы. 24 февраля Луи Филипп отрекся от престола и с помощью английского консула бежал в Англию под именем мистера Смита. «Война у самого нашего порога. Гизо в тюрьме, республика провозглашена... Короля с королевой все еще носит где-то по волнам, если только не выбросило на какой-нибудь чужой берег: у нас нет никаких вестей от них», — сокрушался Альберт в письме к брату.

Беглому королю позволили поселиться в Клермонте, принадлежащем его зятю Леопольду. Вся его семья присоединилась к нему. Виктория довольно сурово высказалась в их адрес: «Если бы они не спаслись бегством, то наверняка все бы погибли... Но у меня такое впечатление, что бежали они слишком уж быстро».

Из Франции волнения распространились на всю Европу. В Баварии Людвиг I был вынужден отречься от престола после того, как его заставили расстаться с его любовницей Лолой Монтес. В Вене толпа захватила дворец Меттерниха.

Князю, переодетому слугой, удалось бежать, и он нашел приют в Лондоне. Габсбурги укрылись в Инсбруке. Император отрекся от власти в пользу своего племянника, юного Франца Иосифа.

18 марта королева родила своего шестого ребенка — дочь, которую назвали Луизой, это произошло как раз в тот момент, когда вслед за Гамбургом, Бременом и Франкфуртом баррикадами ощетинился Берлин. «Хотя это опять девочка, — делился принц со Штокмаром, — мои радость и благодарность безмерны, поскольку я очень тревожился за Викторию, которой пришлось перенести столько психологических травм в эти последние дни». В Германии барон представлял Кобург во Франкфуртском парламенте[46] и более чем когда-либо ратовал за то, чтобы Пруссия возглавила Германский союз. Сам же Вильгельм Прусский прибыл в Букингемский дворец, где его ждал взволнованный Альберт. Его дети были вынуждены покинуть свои спальни. А Виктория отныне заканчивала все свои молитвы просьбой к Богу помочь им «достойно встретить любую ситуацию, в которой они могут оказаться, будь то возвышение или падение».