Королева Воздуха и Тьмы

Киран глубоко вздохнул. Луг пах полевыми цветами, но он чувствовал тошноту, тошноту, жар и отчаяние. Как он мог жить, не слыша снова голоса Кристины? Не видя лица Марка? — Тогда какова же была ваша вторая причина?

— Ты был хорошим королем, — сказал Адаон. — Хотя ты занимал эту должность всего несколько недель, Киран, ты уже сделал много прекрасных вещей — освободил заключенных, провел справедливый передел земли, изменил законы к лучшему. Наши люди верны тебе.

— Значит, если бы я был некомпетентным королем, как Обан, я мог бы жить так, как хочу? — Горько сказал Киран. — Странная награда за хорошо выполненную работу.

— Прости меня, Киран, — сказал Адаон, и Киран понял, что это правда. — Но больше никого нет.

Сначала Киран не мог говорить. Перед ним тянулись долгие дни, в которых не было ни любви, ни доверия. Он подумал о Марке, смеющемся, крутящем вокруг себя Копье Ветра, о его сильном теле и золотистых волосах. Он думал о танцующей Кристине, о дыме и пламени в ночи, о ее мягкости и безграничной щедрости духа. Он не найдет этих вещей снова, он не найдет таких сердец снова.

— Я понимаю, — отстраненно сказал Киран. Значит, это был конец. У него будет жизнь преданного служения — жизнь, которая растянется на многие годы — и только удовольствие делать добро, которое не было ничем, чтобы поддержать его. Если бы только Дикая Охота знала, что это будет участь их самого дикого охотника. Они бы рассмеялись. — Я должен выполнить свой долг. Я сожалею, что спросил об этом.

Лицо Адаона смягчилось. — Я не ставлю долг выше любви, Киран. Я должен сказать тебе, что слышал от Кристины.

Голова Кирана дернулась вверх. — Что?

— Она предложила мне отдать тебе мой коттедж. Он существует в пограничных землях, которые не принадлежат ни к миру фейри, ни к миру смертных. Это не ослабит тебя так, как это сделал бы мир смертных, и Марк с Кристиной не окажутся под угрозой, как это произошло бы при дворе. — Адаон положил руку на бархатно-шелковое плечо Кирана. «Ты мог бы быть с ними там.

Необузданные эмоции, которые он испытывал, едва не сбили Кирана с ног. — Ты сделаешь это, Адаон? Ты отдашь мне свой коттедж?

Адаон улыбнулся. — Конечно. Для чего нужны братья?

* * *

Эмма сидела на своем чемодане в надежде, что он закроется. Она с сожалением подумала обо всем, что уже успела положить в сумку Джулиана. Он был организованным и минималистичным упаковщиком, и у него был чемодан на молнии, уже готовый к отправке в холл на неделю. Он начал выглядеть немного выпуклым с дополнительными предметами, которые она спрятала, пока он не смотрел — расческа, сумка с резинками для конского хвоста, шлепанцы и несколько дополнительных солнцезащитных очков. И подушка для шеи. Вы никогда не знали, когда вам понадобится подушка для шеи, особенно когда ты путешествовал весь год по земному шару.

— Ты готова пойти на вечеринку? — Это была Кристина, в легком голубом платье, с маргариткой в темных волосах. Она наморщила нос. — Что ты делаешь?

— Прыгаю вверх-вниз на этом чемодане. — Эмма встала и сбросила туфли. — Подчинись, — сказала она чемодану и забралась на него сверху. — Окей. Я прыгаю.

Кристина выглядела испуганной. — Ты никогда не слышала о кубике для упаковки?

— Что такое упаковочный куб? Это какое-то вне пространственное пространство? — Она начала прыгать на чемодане, как на батуте.

Кристина прислонилась спиной к двери. — Приятно видеть тебя такой счастливой.

Чемодан издал ужасный звук. Эмма перестала прыгать. — Быстро! Застегнись!

Хихикая, Кристина опустилась на колени и застегнула молнию. Эмма спрыгнула на пол, и они обе уставились на набитый чемодан, Кристина с опаской, а Эмма с гордостью. — Что ты собираешься делать в следующий раз, когда тебе придется его закрыть? — сказала Кристина.

— Я не думаю так далеко вперед. — Эмма подумала, что ей следовало бы принарядиться немного больше — вечеринка должна была быть непринужденной, просто группа людей праздновала официальное восхождение Алины и Хелен на пост главы Лос-Анджелесского Института.

По крайней мере, такова была история.

Она нашла шелковое миди-платье шестидесятых годов с кружевами на спине и подумала, что оно было игривым и ретро, но Кристина выглядела такой элегантной и спокойной, что Эмма подумала, не следовало ли ей пойти более официально. Она решила найти где-нибудь свою большую золотую заколку и уложить волосы. Она только надеялась, что она не была в ее чемодане, потому что это была определенно запретная зона. — Я действительно кажусь счастливой?

Кристина заправила выбившуюся прядь волос за ухо Эммы. — Я никогда не видела тебя такой счастливой, — сказала она, и, поскольку она была Кристиной, каждое ее слово сияло искренностью. — Я так, так рада за тебя.

Эмма плюхнулась обратно на кровать. Что-то толкнуло ее в спину. Это была ее заколка для волос. Она с облегчением схватила ее. — А как же ты, Тина? Я беспокоюсь, что ты несчастлива.

Кристина пожала плечами. — Со мной все в порядке. Я выживу.