Королева Воздуха и Тьмы

Но Диего выглядел не совсем счастливым. — Я чувствую, что не заслуживаю быть Инквизитором, — сказал он. — Я знал, что стражи Совета, те, что работают в Гарде, находятся под властью Когорты. Я сказал об этом Джейми, когда они вошли, сопровождая Зару и других заключенных. Но я не стал возражать. Я верил, что это невозможно, что я один вижу потенциальную проблему.

— Никто не мог предвидеть того, что случилось, — сказала Кристина. — Никто бы не подумал, что это самоубийственный гамбит, и ничто другое не сработало бы, даже если бы на их стороне была охрана. Кроме того, быть Инквизитором — это не милость и не награда. Это услуга, которую вы оказываете. Это способ расплатиться с миром.

Он начал улыбаться. — Полагаю, что да.

Она подмигнула. — Кроме того, я счастлива знать, что если мне понадобится кто-то, кто склонит закон в мою пользу, у меня будет могущественный друг.

— Я вижу, ты многому научилась у Блэкторнов, — мрачно сказал Диего.

Над ними промелькнула тень — темнее тучи и слишком большая, чтобы быть чайкой. Отстранившись от Диего, Кристина запрокинула голову. Летящая фигура парила в небе, мерцая белым на фоне темно-синего. Он сделал круг, а затем начал снижаться, готовясь приземлиться на песок.

Кристина вскочила на ноги и начала спускаться по камням к пляжу.

* * *

Солнце уже опустилось и коснулось края горизонта. Теперь это был огромный светящийся шар оранжевого и красного цветов, освещающий океан полосами металлического золота.

Джулиан стоял у отметки прилива — четко очерченной темной полосы на песке. Эмма была рядом с ним, ее бледно-золотые волосы выбились из заколки, которую она вставила, чтобы удержать их; втайне он был доволен. Ему нравились ее волосы. Ему нравилось вот так стоять рядом с ней, брать ее за руку и не моргать. На самом деле, почти все, кого они знали, казалось, были настолько довольны этим, что он задавался вопросом, не было ли у многих из них уже подозрений.

Может быть, так оно и было. Он не возражал.

Он снова рисовал Эмму, когда мог заставить ее сидеть спокойно и быть моделью. Он так долго рисовал ее в тайне, картины были единственным выходом для его чувств, что рисовать ее движущейся, смеющейся и улыбающейся, размытое пятно золотых, синих и янтарных тонов, было почти больше, чем могло выдержать его сердце.

Он нарисовал Тая у кромки воды, и Дрю, задумчивую или хмурую, и Хелен с Алиной вместе, и Марка, поднявшего глаза к небу, как будто он всегда искал звезды.

И он нарисовал Ливви. Он рисовал Ливви, которую всегда знал и любил, а иногда-Ливви из Туле, которая помогла исцелить его сердце от раны, нанесенной потерей сестры.

Она никогда не будет полностью исцелена. Это всегда будет больно, как и смерть его матери, как и смерть его отца. Как и смерть Артура. Он будет таким же, как все, особенно Сумеречные охотники: лоскутное одеяло любви и горя, приобретений и потерь. Любовь помогла тебе принять горе. Ты должен был почувствовать все это.

Теперь он это знал.

— Могу я поговорить с тобой, Джулс?

Джулиан обернулся, все еще держа Эмму за руку; это был Марк. Золотой свет солнца сделал его золотые глаза еще ярче; Джулиан знал, что он все еще оплакивает потерю Кирана, но по крайней мере сейчас, на пляже со своей семьей, он улыбался.

— Не беспокойся, — улыбнулась Эмма. Она поцеловала Джулиана в щеку и направилась вниз по пляжу, чтобы поговорить с Клэри, которая стояла рядом с Джейсом.

Марк засунул руки в карманы джинсов.

— Джулиан — повторил он. — Алек предложил мне работу — помогать управлять Альянсом — и я не уверен, стоит ли мне соглашаться. Я чувствую, что должен остаться здесь и помочь Хелен и Алине, пока у тебя есть год для путешествий, так что тебе не нужно беспокоиться. Ты так долго обо всем заботился. Я должен был позаботиться обо всем сейчас.

Джулиан почувствовал прилив любви к брату, если когда-то и была ревность, то теперь она исчезла. Он был только рад, что Марк вернулся.

Он положил руки на плечи брата. — Берись за работу, — сказал он.

Марк выглядел удивленным. — Взяться?

— Тебе не о чем беспокоиться. Все уже не так, как раньше, — сказал Джулиан, и впервые, когда он произнес эти слова вслух, он искренне поверил в них. — В прошлом мне приходилось заботиться о вещах, потому что не было никого, кто мог бы это сделать. Но теперь Хелен и Алина дома. Они хотят заботиться об Институте, о детях — это все, чего они хотели годами. — Он понизил голос. — Ты всегда был частью двух миров. Фейри и нефилимов. Это звучит как способ, которым ты можешь сделать обладание обоими силами. Так сделай это. Я хочу, чтобы ты был счастлив.

Марк крепко обнял его. Джулиан обнял брата, и волна захлестнула их обоих, обнял так крепко, как он представлял себе, прижимаясь к нему все эти годы, пока его не было.

— Марк! Марк!

Братья отодвинулись друг от друга; Джулиан с удивлением обернулся и увидел Кристину, бегущую к ним по пляжу, петляя между испуганными участниками вечеринки. Ее щеки были ярко-красными от возбуждения.

Она подошла к ним и схватила Марка за руку.

— Марк, mira, — сказала она, повысив голос от волнения. — Смотри!