Королева Жанна. Книги 1-3

Не то чтобы она боялась встречи с Эльвирой. Жанна не находила в себе никакого страха, как ни старалась. Она очень ясно ощущала себя женщиной, величавой и мудрой, и со своей женской высоты она видела, что детская ссора с Эльвирой была пустяковая ссора, о которой не стоило много говорить. У нее уже были готовы все слова, которые она скажет Эльвире, она знала, как ей вести себя при встрече. Неясно было только одно — как будет вести себя Эльвира.

Когда стемнело, Жанна ушла в спальню, где, как и вчера, стоял столик с холодным ужином — только черные простыни были убраны, — села перед свечками и принялась ждать.

Около десяти часов подъехала карета. В замке было тихо, так что Жанна отлично слышала, как подняли решетку ворот, карета прогремела по мосту, вкатилась во двор и остановилась перед парадным входом. Ей послышался даже голос Эльвиры, и она захотела выглянуть в окно, чтобы увидеть ее выходящей из кареты при свете факелов, — но тело внезапно не послушалось ее, и она осталась на месте. Тогда только она поняла, что боится встречи с Эльвирой.

Послышались быстрые шаги. Жанна укусила себя за палец. Голос Эльвиры через две комнаты: «Ее Величество у себя?» — «Да, синьора де Коссе». — «Хорошо, идите, вы свободны».

Дорожные башмачки стучат совсем рядом. Через секунду раскрывается дверь, появляется Эльвира, в темном плаще с полуоткинутым капюшоном.

Она запирает за собой дверь, оборачивается к Жанне и стоит неподвижно. Лицо ее бледно, но спокойно, черные газельи глаза мерцают бесстрастно.

Жанна смотрит на нее, медленно поднимается и делает несколько шагов. Она понимает, что должна начать сама. Эльвира не скажет ни слова — она ведь не напрашивалась, ее позвали.

Но голоса нет. Под взглядом подруги Жанна потеряла всю свою женскую величавость и ясность, все приготовленные слова вылетели у нее из головы. Несколько мгновений две девушки — черненькая в темном и беленькая в светлом — молча стоят друг против друга.

— Спасибо, что приехала, — хриплым шепотом говорит Жанна.

Эльвира все еще молчит, и внезапно Жанне начинает казаться, что та видит все, что происходило здесь прошлой ночью, видит всю ее мерзость и глубоко презирает ее. Жанна сама как бы взглянула со стороны на себя вчерашнюю — голую, в объятиях мужчины, на медвежьем ковре… Она поднесла руку к лицу и крепко сжала себе глаза.

Так прошла долгая минута. Эльвира не шевелилась, не дышала. Наконец Жанна отняла руку и взглянула в глаза подруге.

— Эльвира, — начала она тихо и даже несколько надменно, — давеча ты желала знать мою тайну, то, что меня мучит… что меня мучило, ибо эти мучения позади. Я раскрою тебе эту тайну, потому что должна, меня обязывает наша дружба. Она не изменилась для меня, эта дружба, несмотря ни на что.

Жанна говорила размеренно и ровно, словно произносила тронную речь, но от фразы к фразе задыхалась все сильнее. Эльвира стояла, как статуя; кажется, и ей трудно сохранять спокойствие.

— Мы были равны во всем, — продолжала Жанна. — Я говорю: были, потому что больше мы не равны. Я… стала… женщиной…

Перекрученная струна лопнула. Жанна кинулась к ногам Эльвиры, прижалась к ее плащу и зарыдала. Эльвира опустила руку на ее голову и тут только заметила, что еще не сняла перчаток. Она быстро стащила их и бросила на пол.

— Сядем, — прошептала она.

Но Жанна уже не в силах была ни пошевелиться, ни тем более поднять глаз на подругу. Она закаменела, обняв колени Эльвиры и спрятав в них лицо. Тогда Эльвира осторожно опустилась на пол тут же у дверей. Жанна не оторвала лица от ее плаща.

— Я пала, презирай меня, как хочешь, — заговорила она, — я позвала тебя, чтобы просить прощения за то утро… только за то утро… за все остальное я не вправе… Называй меня девкой, распутницей, чем угодно… но я люблю его… все равно люблю… Я пошла ради него на все… я еще пойду… Лучше него нет человека на земле… Ты видишь… я не могла раскрыть тебе этой тайны… я не могла принять твоей помощи… я должна была сама… потому что это мое… Вот мы победили… мы были горды нашей победой… С ним было все легко и ясно… а теперь… я не знаю…

Она говорила долго и несвязно, боясь остановиться; ей казалось, что она еще не нашла нужных, правильных слов. Между тем Эльвира поняла все с полуслова. Ей сразу вспомнились страшные дни и ночи марта, когда Жанна металась в бреду, то призывая, то проклиная Алеандро. Те неясные чувства, с которыми она ехала сюда, исчезли, уступив место жгучему состраданию. Она безуспешно пыталась проглотить клубок у горла и дрожащими пальцами гладила Жанну по голове.

— Жанна, сердечко мое, — прошептала она, когда в речи Жанны прорвалась пауза.

От ее голоса Жанна вздрогнула. Помолчав, она глухо выговорила ей в колени:

— Его зовут лейтенант Бразе.

Эльвира почувствовала, как напряглась Жанна, ожидая ответа. Но ей самой было трудно справиться с волнением.