Королева Жанна. Книги 1-3

— Итак, ваш последний план, господа… — он стащил перчатки и принялся играть ими, — этот план хуже первого тем, что в прошлом году вы намеревались овладеть дворцами, у вас была внушительная военная сила, вы рассчитывали на помощь венгерских, польских дворян и так далее — короче, вы готовили солидный, полноценный переворот, — а ныне вас всего кучка… простите, мне лень считать… и каковы же ваши намерения? Вы намерены похитить… да нет, просто выкрасть королеву, точно какую-нибудь белошвейку. Это смешно, c'est ridicule [96], — добавил он по-французски. — На что вы надеетесь? Вы думаете, Виргиния сразу рухнет перед вами на колени? Этого не будет. Королеву вырвут у вас из рук, даже мертвой — вы от этого ничего не выиграете, кроме более мучительной казни. Вы стремитесь сорвать одну ветку, пусть даже золотую. Это вполне достижимо, ветку сорвать можно, но ведь вам нужна не ветка, вам нужно все дерево. Уверяю вас, если вы сорвете ветку, дерево вашим не станет. Вы имеете дело с крепким государством, оно крепче, чем в прошлом году, смею вас уверить. От того, что к вам перебежал сиятельный князь Вимори, оно не стало много слабее… — Уэрта побагровел, но его удержали сидящие рядом с ним… — Чтобы переменить власть, недостаточно поменять в Аскалере несколько человек. Надо рубить ствол, а для этого нужен топор, господа, а не ваши шпажонки… Я знаю, вы внимательно читали Макьявелли, ваше сиятельство, — понизив голос, обратился он к одному Фраму, — должен вам заметить, вы принимаете его, закрыв глаза. Без войны не обойтись, как бы вам ни хотелось ее избежать.

Фрам слушал его, стоя у стены, натянув на лицо невозмутимую маску. Он понимал, что пришелец отнюдь не имеет цели вывести его из себя; и все же при последних словах ему пришлось сделать огромное усилие, чтобы сохранить невозмутимость.

— Что же до шхуны и прочих авантюр, — добавил для всех месье Жозеф, — то они обречены на неудачу хотя бы потому, что королевы сейчас нет в замке Л'Ориналь…

Поднялся шум.

— Более того, — рассчитанно подготовил эффект месье Жозеф, — даже я не знаю, где она сейчас находится…

Шум перешел в гвалт. Лига Голубого сердца была окончательно сбита с толку. Фрам наконец подал голос:

— Объяснитесь, сударь.

— Королева влюблена, вы это знаете, — сказал месье Жозеф, — она увлечена своим предметом, как и положено девчонке ее лет, и забыла обо всем на свете. Три дня назад она пропала из замка, с ней две ее любимых фрейлины. Это от всех скрывают. Ее статс-дама уверяет, что-де у государыни мизантропия и она никого не хочет видеть. Но это ложь. Королева веселится где-то на стороне… Объявится, не пропадет, не иголка, — небрежно помахал он перчатками. — Когда-нибудь пройдет же у нее мизантропия… Можете тогда пригласить ее прокатиться по озеру, но я на вашем месте не делал бы этого.

Теперь воцарилось молчание. Молчал и гость; он как будто уже сказал все, что хотел, и ждал вопросов. Герцог Фрам задал вопрос:

— Почему вы пришли к нам?

Месье Жозеф перестал теребить перчатки.

— Я буду честен, — сказал он. — Я хотел быть полезен королеве. Полезен и при-я-тен. Но она предпочла обойтись без меня. Что ж, она сделала свой выбор, а я сделал свой.

— Это значит, что вы с нами? — напрямик спросил Кейлембар.

— Да, вы верно поняли меня.

— Вы, значит, с нами навсегда? — не унимался Кейлембар.

— Ну конечно. Иначе я не стал бы утруждать себя поездкой, — сухо ответил гость. — Иначе это была бы комедия, а я не комедиант. Я решил.

Фрам искоса посмотрел на него: «Да, этот решил».

— У вас есть предложения, сударь? — буднично осведомился он, отделившись от стены и начиная ходить по комнате.

— Да, разумеется, у меня есть предложения. — Гость выразительно покашлял. Фрам обернулся к Уэрте и сказал:

— Любезный хозяин, беседа слишком суха. Распорядитесь вина.

Уэрта позвонил, появился поднос с фужерами отенского. Месье Жозеф, беря кубок, благодарно кивнул Фраму. Все молча отпили. У членов Лиги был такой вид, словно они пробуют рвотное. Месье Жозеф смаковал терпкую влагу с явным удовольствием.

— Так вот, господа, я уже упоминал, что вам нужен топор, — снова заговорил он. — Это значит, нужна армия. Поскольку армия, враждебная власти, подобна топору, вонзенному в древесину, древесина же крепка — нужны жуки-древоточцы, чтобы источить древесину, то есть нужны агитаторы и горлодеры, сеющие смуту повсеместно… — Он помочил губы в бокале. — Вас ставили в известность, что некоторая, весьма влиятельная, часть церкви настроена против королевы — вы не обратили на это внимания?

— Откуда вы взяли, что мы не обратили внимания? — буркнул Кейлембар. Фрам помолчал.

— Оппозицию церкви надо использовать и направлять, — сказал месье Жозеф. — Я готов взять это на себя.

— Вы имеете в виду этого… Чемия? — спросил Кейлембар.

— Не только его. Но он, без сомнения, первый среди них, ему непременно надо будет вернуть кресло кардинала Мури…

«Вот черт, а я не подумал об этом», — с досадой на себя отметил Фрам, продолжая шагать по комнате.

— Армия — это ваше дело, господа. Я же полагаю, что для начала надо будет ошеломить королеву. Лишить ее головы.