Королева Жанна. Книги 1-3

Без шума выскользнула она по винтовой лестнице в цветник короля Карла, отомкнула дверцу и выглянула в сад. Исчерченный голубыми полосами лунного света, весь в резких черных тенях и провалах, сад пугающе молчал. Стиснув зубы, до крайности обострив зрение и слух, девушка вышла в сад, шурша стеблями плюща. Только не торопиться. Она медленно, крадучись, дошла до кустов белых роз, тщательно выбрала самый крупный цветок и, уколов пальцы, сорвала его. «Куда его деть?» — подумала она и прикрепила к волосам. Луна освещала ее сдвинутые брови и сосредоточенно сжатые губы.

В сущности, она могла бы сейчас же пойти к своему Давиду и сказать ему: вот я, и я изнемогаю, — но это было невозможно, потому что значило оскорбить и себя, и его. Он должен прийти к ней сам; но она должна дать ему знак, который он поймет.

Страха и колебаний в ней не было. Все спало, она была одна в черно-голубом саду, и лохматые тени кустов не пугали ее.

Так же неторопливо и спокойно она дошла до башни, вошла в ее мрачную темень и ощупью поднялась на самый верх. Здесь было окошечко; она тронула ставни, посмотрела в щель и увидела его.

Он был глубоко внизу, ходил взад и вперед, как маятник. Надо было делать то, за чем пришла Жанна вынула розу из волос и опустила за окно. Можно ведь было и не бросать. И тут по всему ее телу снизу вверх прокатилась волна адского жара.

В коленях стало томно, она схватилась другой рукой за косяк и незаметно для себя выпустила розу туда, к нему.

«Боже мой, все кончено!»

Она стремглав кинулась вниз, точно убегая от места, где совершила преступление. Она помчалась сломя голову, и сад сразу сделался страшен и опасен, из-за каждого куста выскакивали и мчались за ней черные и голубые призраки. Только перехваченное дыхание мешало ей завопить от страха…

Лишь влетев в низенькую дверцу цветника и заперев ее на задвижку, Жанна привалилась к стене и со всхлипом ловила воздух широко раскрытым ртом Ее куафюра вся растрепалась, ее голубые глаза были расширены ужасом, и она в отчаянии шептала.

— Что же я наделала, Боже мой, зачем я так? Как же я так? Что же это теперь будет?

Глава XXI

ЦВЕТНИК

Motto:

Когда одну из наших сил душевныхБоль или радость поглотит сполна,То, отрешась от прочих чувств вседневныхДуша лишь этой силе отдана;И тем опровержимо заблужденье,

Что в нас душа пылает не одна.Данте Алигьери

Об этом моменте долго думали и она, и он Его рисовали себе с радостью и с ужасом. К нему влеклись как к прекрасной недостижимой мечте. И вот он стал явью. Он приближался. До него оставались считанные секунды, потом — минуты.

Увидев розу на шляпе своего Давида, Жанна словно опьянела. Она поняла, что в рапорт капитана де Милье вложена его записка; рапорт жег ей руку, но то был сладостный огонь, и она еще два часа, до самого обеда, каталась с господами Она в полной мере насладилась предвкушением, и когда в кабинете, тщательно запершись, она взглянула на записку, ее опьянение стало еще сильнее. Перо вырывалось из ее руки, когда она писала ему ответ. Теперь она сама поставила срок — ночью, когда станет темно. «Приди, пока темно!..» Она послала Анхелу передать записку и, ожидая ее, в нетерпении бегала по кабинету.

Наконец Анхела сообщила, что «ответ на рапорт капитана де Милье» передан именно тому лицу, которому было приказано. И тут опьянение внезапно прошло. Жанна вдруг со всей ясностью поняла: это произойдет через четыре часа. До сих пор она не думала об этом, она упивалась игрой: он понял, он ответил, и она ответила ему, и никто ничего не знает… И только сейчас до нее дошел смысл слов, которые она нацарапала дрожащей от нетерпения рукой.

Эти слова уже прочел мужчина, он понял их и придет. Отступать некуда.

А зачемему приходить?..

«Что же я наделала, Господи? Что же теперь будет со мной?»

Последние четыре часа были часами нарастающего страха.

Надо было идти ужинать с господами. Жанна не разбирала ни их лиц, ни вкуса подаваемых блюд. Герцог Марвы испросил утреннюю аудиенцию для изложения каких-то дел. Жанна механически сказала «хорошо». Она прислушивалась только к бою башенных часов, отмеривающих четверти.

«Господи, за что? Два часа осталось».

Эльвира, конечно, заметила, что Жанна сама не своя. Она предложила Жанне лечь. «Да, да, — покивала ей Жанна, — я лягу, ты отпусти всех. Меня что-то знобит». Эльвира помогла Жанне раздеться, накинула на нее ночную рубашку. Прикасаясь к собственному телу, Жанна испытывала какое-то сладострастно-обреченное чувство — ей казалось, что она раздевается перед казнью.