Королева Жанна. Книги 1-3

Это раздвоение не мучило его Он был ясен. Если Королеве нужна его жизнь — пусть возьмет ее, кинжал при нем. Если же девушке нужна его любовь — пусть отдаст себя, и он сделает ее женщиной. Ничем иным эта ночь окончиться не может.

Он знал только это, но знал твердо. Пока же ему надо было выждать до одиннадцати, и он ждал.

Он точно угадал время. Как только часы начали бить он был уже у стенки, весь в лунном свете. Спине стало холодно от внезапного ощущения, что его кто-то видит. Он хотел оглянуться, но поборол себя, пошарил под плющом и сразу нашел дверцу, которая подалась внутрь. Осторожно раздвинув гибкие стебли, он вошел и увидел ее.

Она сидела на дерновой скамье, зажав руки между коленями. От стука задвижки девушка вздрогнула и подняла голову. Ее лицо было голубоватое, как диск луны.

Лейтенант Бразе подошел ближе. Она не спускала с него расширенных глаз. В этих глазах не было любви, только страх. И он в этот миг совсем не думал о любви Он искал в этой девушке надменную и величавую королеву, не находил и все же заставлял себя найти Она была совсем не та, что весной, когда она прошла мимо него в свете факелов, со сверкающими дождинками на фарфоровом лице, — и все же она была та, она была королева.

Тень от него упала ей на лицо. Он отступил на шаг, преклонил колено и четко произнес:

— Ваше Величество, вчера ночью я поклялся на своей шпаге, что отдам вам жизнь или любовь мою, по вашему выбору. Вы позвали меня, и я пришел.

Выговорив это, он сбросил плащ, распахнул рубашку на груди и правой рукой протянул ей кинжал.

Ей уже однажды предлагали сердце, но Жанна не вспомнила про Цветочную галерею. Перед ней была обнаженная грудь Давида.

— Нет… нет, — прошептала она. Осторожно потянув кинжал из его руки, она вдруг резким движением закинула его в кусты сирени.

Это был последний королевский жест. Она сама сделала выбор и теперь не могла не знать, что ее ждет.

Лейтенант Бразе принес сам себе последнюю клятву: «Если я не сделаю этого, то убью себя».

Он встал с колен, протянул к ней руки, и чей-то глухой, чужой голос сказал изнутри его:

— Я люблю тебя.

Девушка тоже встала и, глубоко вздохнув, зажмурив глаза, точно в ледяную воду, упала в его объятия. Он наклонился и прижал свои губы к ее плотно сомкнутым губам. Ее сердце колотилось ему в грудь. Если бы не этот лихорадочный стук, ее можно было бы счесть мертвой, она закостенела в его руках, словно бездушная вещь.

Его руки почувствовали, что на ней, под тонким батистом рубашки, ничего нет, и сильнее сдавили ее. Губы ее наконец раскрылись, но не ответили на поцелуй. Она задыхалась.

— Я умираю… — прошептала она срывающимся голосом. — Боже мой, да люби же меня поскорей…

Ну уж нет, этого совсем не следовало делать поскорей. Она была целиком в его власти. На секунду он сам поразился собственному хладнокровию. Он даже мысленно произнес, как молитву: «Благодарю тебя, Аманда, научившая меня любить»

Он начал целовать девушку, все еще неподвижно стоящую перед ним. Он нежно касался губами ее лба, висков, глаз, щек, потом шеи и ключиц, видных в вырезе рубашки. Опустившись перед ней на траву, он стал целовать сквозь рубашку ее тело. Он ничего не говорил ей, поцелуи и бережные прикосновения были его словами: не бойся, это будет хорошо… Жанна оттаяла, ожила Ее руки шевельнулись, обхватили его голову, подняли его на ноги, и тогда она, приникнув к нему, сама стала целовать его твердую мускулистую грудь. Он взял ее на руки, положил на дерновую скамью.

Он смотрел на нее в упор и не видел ни ее лица, ни глаз. И она тоже не видела его. Из всех чувств у них было только осязание.

Он осторожно снял с нее туфельки и целовал пальцы на ее ногах, затем косточки на щиколотках. Жанна сама поддергивала подол рубашки, чтобы он мог целовать ее икры, колени, и выше…

И вдруг одним движением сорвал с нее рубашку.

Жанна тихо ахнула и съежилась в комочек, выставив колени и острые локти. Алеандро растерянно прошептал:

— Тебе холодно?

— Нет… — так же растерянно ответила девушка. — Луна…

— Не бойся ее… Я накрою тебя своим плащом…

Он накрыл ее черным плащом и приблизил свое лицо к ее лицу, и все еще не видел ее, и не старался увидеть.

— Поцеловать тебя?

— Да, — выдохнула она.

Он взял в руки ее голову и приник раскрытым ртом к ее губам. Она неумело ответила на поцелуй. Рука его скользнула под плащ, провела по плечу, по бедру. Тело ее постепенно выпрямилось, разгладилось на скамье.

Жанна выпростала голые руки из-под плаща и обняла его за шею. Кажется, она даже улыбалась. Она еще не чувствовала нервической дрожи, сотрясавшей все его существо.

Внезапно она увидела его, увидела его глаза и испугалась — но было уже поздно.

— Нет, неет! — шепотом закричала она и принялась яростно вырываться. Но если ее силы удесятерились, то и его тоже: он не намерен был выпускать ее Злые бессильные слезы кипели на щеках девушки.

— Пусти… кинжал… негодяй… я убью тебя… кинжал… нет… я приказ… пусти… — всхлипывала она, напрягая последние силы.

— Если ты закричишь, — прошипел он сквозь стиснутые зубы, — я задушу тебя…

Со стороны это очень походило на убийство.