Королева Жанна. Книги 4-5

— Он весь как лезвие ножа — узкий и плоский, — не задумываясь, ответил Арсхотер. — Им владеет одна-единственная страсть, без малейшего оттенка. А мне интересны лица, отражающие множество страстей, притом противоречивых…

— А Фрам… — задумчиво протянула Жанна, — разве им владеет не одна-единственная страсть — уничтожить… меня?

Художник не нашелся что на это сказать, но Жанна и не ждала ответа. Она сидела, опустив плечи, глядя расширенными глазами в пустоту, являя собою идеальную модель: жертва бесов. Ей хотелось спросить его, не знает ли он, кто делал гравюры к «Виргинскому торментарию» — красной гадине, — но не хватало духу выговорить эти слова.

Глава LVI

DER TEUFEL SELBST [53]

Motto:

С полдневных стран надвигается мгла.Свет только там, где вспышки режут мрак.

Песнь о Роланде

Герцог Фрам вообще перестал улыбаться. Он мрачнел на глазах, день ото дня. Многих это пугало (он определенно знает что-то страшное!), немногих — интриговало (неужели амурные дела? Ищите женщину!); но были и такие, которые этого попросту не замечали. Этих последних, собственно, было совсем немного — один Кейлембар. Ему было некогда: у него была армия, которая поглощала его целиком. С утра до ночи он объезжал батальоны, размещенные по деревням и местечкам вокруг Граана, его родового замка, делая им бесконечные смотры и проверки.

Армия была уже не та, что в прошлом году. Из прежней армии относительно целой сохранилась лейб-гвардия — преторианский батальон Лиги, который берегли в Дилионской битве и увели затем во Францию. В батальоне было семьсот дворян, убежденных лигеров, преданных лично Фраму и Кейлембару. Они никогда не унижали себя до грабежа и до общества господ из вольных отрядов. Еще было два батальона французов, гугенотов; ими командовали Баркелон и шевалье Морис Лелуар. Эти тоже были идейные борцы: для них всякий король был Ахав, а всякая королева — Иезавель, они на всех королей и королев распространяли качества Карла IX и Екатерины Медичи. Остальные — тысяч до шести — были свои, приведенные баронетом Гразьена и вассалами Правона и Олсана, Гриэльса, Фарсала и Кейлембара. Недавно, впрочем, прибавился еще один батальон, говоривший на чужом языке — по-фригийски.

Привел его барон Вехльном. Он предъявил Лиге собственноручное письмо герцога Сал-ана. Предложения фригийской стороны были соблазнительно бескорыстны. Они даже настаивали, чтобы батальоном командовал кто-нибудь из лигеров. Кейлембар на это грубо сказал: «Вы думаете, я стану ломаться, как девка? Капитан Гатам у меня не занят — вот он и будет вашим командиром. Слушаться его, как меня, басамазенята».

Всего набиралось до пятнадцати тысяч — втрое меньше, чем в прошлый раз. Но теперь они были значительно сильнее — потому что им, в сущности, никто не противостоял. Батальоны Уэрты, королевского комиссара Кайфолии и верного подданного королевы, были все равно что часть их собственных сил, а в армии коннетабля имелся лишь один по-настоящему боеспособный батальон — полковника Горна, личного врага Респиги-младшего; этот батальон прибыл морем из Генуи. Самой страшной силы, которую мог бы противопоставить им Толет — армии Викремасинга, — против них не было: она находилась в Богемии и Венгрии, наполовину обескровленная, связанная явно безнадежной войной.

Принцепс был мрачен, но это не значило — бездеятелен. Это был прежний вождь, уже почти государь, политик трезвый и безжалостный. Он яснее всех видел, что дело идет к развязке. Он больше всех положил на это сил. Он делал политику, спрашивая совета у одного себя, и никто не сомневался в его праве поступать так. Теперь он боролся против зла и насилия, ибо они были не нужны, можно было обойтись без них «Виргиния принадлежит нам, господа, — заявил он на одном из заседаний совета Лиги еще в апреле, — не проливайте без нужды крови собственной матери». Это он придумал разместить армию на землях лигеров — в Гразьене и Кейлембаре, — чтобы не было соблазна грабить и убивать Несколько вольных отрядов, оживших было с весной в окрестностях Уарстера и не пожелавших войти в армию и подчиниться дисциплине, были объявлены вне закона. Он был рыцарь он не желал иметь дела с разбойниками.

Спокойное сидение по лагерям подходило к концу. Предстояло уничтожить батальон полковника Горна и затем — идти с юга на Толет, предоставив новобранцев Лианкара заботам генерала Уэрты. Кейлембар уже имел в деталях разработанный и согласованный со всеми, кто участвовал в этом, план разгрома Горна.

Ждали Принцепса. Он вошел, как всегда, угрюмый резкие складки, спускающиеся от крыльев носа, казалось, давили на углы его большого рта, оттягивая их книзу.

— Викремасинг идет из Венгрии, — сказал он.

Реакция была такая же, как тогда, когда он сообщил им об аресте Респиги. Пугливое большинство посерело, бестолково заколыхалось. Баркелон стиснул кулаки на карте. Кейлембар (тоже как тогда) закусил бороду и пробормотал:

— На редкость приятное известие Он еще далеко?