Королевская аллея

— И ты там платить одну цену, в восточных или западных марках, за шницель или сардельки. К сожалению, каждый раз всё дочиста съедается за восточные марки. Митропа^{139} в растерянности.

— Еще что-то?

— В Гарвардском университете новые доктора. С новым титулом. Now you can become Dr. Roboter. That seems to be a very modern degree in sciences. You get it for catchy calculations[23].

— I won’t get it. I don’t aspire to it.[24] — Хойзер, засопев, дал понять, что хотел бы вернуться к собственному чтению. Он взял с кровати еще одну подушку, потому что край туалетного столика впивался ему в икры. Для такого отдыха очень кстати пришлась золотистая пижамная куртка, шелк которой, в зависимости от погоды, немножко холодил или, наоборот, согревал. Клаус провел рукой по волосам и перевернул страницу. Погрузившись в чтение, он не заметил, что Анвар встал, потянулся и без тени смущения заговорил в телефонную трубку:

— Пож-жалуста, чай в номер 600 и some cake[25]. Да, в шестьсот или в шестьсот один. Для два человека. Merci beaucoup[26].

— Они еще никогда не носили пирожные на шестой этаж.

— Это ведь отель, — удивился его друг.

— Обслуживание в Германии несколько отличается от того, к чему ты привык дома. Так что прошу, без самоуправства.

— Ах, брюзга! — отмахнулся от него Анвар, любимым способом, и, послюнявив палец, пригладил иссиня-черные брови.

Продолжение не заставило себя ждать: в дверь постучали. Только в какую из двух дверей? После приглашения «Войдите!» послышались шаги в 600 номере. Но кельнер, вместо того чтобы сразу пройти, с подносом и всем заказанным, к гостям, целую минуту недоуменно разглядывал потемневший прямоугольник на полу — там, где еще прошлой ночью стояла кровать. Клаус Хойзер сперва хотел объяснить, что его спутнику два сдвинутых матраца понадобились для экзотических гимнастических упражнений; но потом решил вообще не комментировать осуществленную ими незначительную перестановку мебели. Кельнера звали Крепке: это имя было вышито красным на нагрудном кармане его белой куртки. Справившись с начальным недоумением, господин Крепке заметно повеселел:

— Ароматный дарджилинг и несколько птифуров.

— Просто поставьте на стол.

— Если позволите мне заметить… (А почему бы и не позволить — седому служащему отеля, который наверняка содержит жену и детей?)… на нижних этажах и в апартаментах обслуживание, конечно, круглосуточное. Особенно если речь идет о таких взыскательных персонах, с какими мы имеем дело сейчас. Он ведь нобелевский лауреат, открою вам нашу тайну.

— Разумеется: в «Брайденбахер хоф» всегда останавливались знаменитости, — поддакнул Клаус Хойзер, хотя в данный момент и не испытывал жгучего интереса к отмеченным этой наградой ведущим физикам и корифеям лабораторной работы.

— Однако отель, — продолжил кельнер, — подтверждает свой высокий ранг лишь в том случае, если и по глазам постояльцев, живущих под коньком крыши, служащие догадываются чуть ли не о каждом испытываемом ими желании… Миндальные пирожные с малиновым конфитюром, `a la Ritz, — фирменное блюдо нашей кондитерской. Надеюсь, вы будете довольны. Желаю приятного чаепития. — Господин Крепке увидел полную пепельницу, забрал ее и заменил на новую, которую извлек из кармана куртки. — Может, вы пожелаете зарезервировать столик для ужина?

— Спасибо.

— Тогда опять наберите номер 110.

— Мы предпочитаем дрейфовать по течению.

— Прекрасно. Этого каждый себе желает. (Последнее утверждение — со стороны человека, принесшего чай — звучало как-то уж чересчур приватно.) От вечернего солнца можно отгородиться маркизой. Управляющий ею маленький механизм спрятан за откидной досочкой.

Господин Крепке очень тактично принял чаевые, хотя по лицу его не читалось, что он одарен особой утонченностью чувств; и затем этот высоко-мотивированный служащий покинул мансардное помещение, на сей раз воспользовавшись дверью 601 номера.

— Ну вот, — прокомментировал Анвар. — Ееп zeer aangename man, opmerkelijk[27]. — Взяв чашку чая, он снова присел на кровать и надкусил малиновое пирожное. — Что мы делаем вечером? К твои родители?

— Все же это очень странно, — бормотал Клаус Хойзер, склонившись над тоненькой книжечкой, которую приобрел в магазине Гансефорта, когда-то очень давно торговавшего и школьными букварями. — История разыгрывается в Дюссельдорфе.

Анвар внезапно принял такой вид, будто его что-то неприятно поразило, подействовало на него угнетающе. Теперь, когда он из бесконечной дали впервые приехал на Рейн, совсем не обязательно, чтобы в его жизнь тут же вторгалась вторая неведомая ему история. Плакат с рекламой фильма уже заключал в себе некую угрозу.

— Почему не в Майнце, не в Штутгарте? — Клаус тоже был заметно раздражен и лишь отхлебнул чай.