Королевская кровь 1

приступом, - вы что, решили добить меня, чтоб не мучился?

Она кинулась к сушащимся сапогам, вытащила из петли внутри маленький нож,

полоснула себя по ладони и дернулась. Было очень больно.

- Мариан, пожалуйста, никогда никому не говорите, что я сделала, - попросила она,

шмыгнув носом. В горсти начала собираться кровь, и она сделала несколько шагов в

сторону лежащего бойца.

- Не скажу, - согласился он, тяжело дыша, - а что вы делаете?

- Понимаете, - сказала она, осторожно присела рядом с ним, приподняла его голову и

подползла под него, так, что голова Мариана оказалась у нее на коленях. – Понимаете…

Это что-то в нашей крови, как родовая магия.

Кровь начала капать с ладошки, и он следил за падающими тяжелыми каплями, и ему

было страшно думать о порезанной нежной коже, хотя сам он сейчас испытывал куда

более неприятные ощущения. Надвигался следующий приступ.

- Пейте, - она поднесла к нему ладонь, а барон недоверчиво глянул на нее – она это

серьезно? – Пейте, - повторила она с нажимом, и он послушно открыл рот, решив, что

если это ее успокоит, он и камень сгрызть готов.

Горячая солоноватая жидкость пролилась ему в горло, а она, придерживая его за голову, рассказывала:

- Я только что вспомнила. Мне, наверное, годика четыре было, мы с матерью и отцом

поехали в Йеллоувинь, на коронацию императора. И там подавали кучу морепродуктов…и

какую-то особую ядовитую рыбу…. Папа на спор с кем-то ел…отравился, чуть не

произошел международный скандал. Ему никто помочь не мог…даже виталисты…

Увлекшись рассказом, она машинально стала перебирать ему волосы на голове, как

ребенку, и Мариан закрыл глаза, послушно глотая сочащуюся в рот кровь и незаметно

расслабляясь от ее ласковых движений. Кровь так кровь, бывало и хуже, зато этот момент

близости он не забудет никогда. Если это никогда наступит, конечно.

- Он уже дышать почти не мог, и мама вскрыла себе вену и заставила его пить.

Она рассказывала, снова переживая тот чисто детский ужас, когда родному человеку

плохо, когда все бегают, кричат, когда слышишь шепотки «Не жилец», когда врачи и маги

разводят руками. Когда тебя, рыдающую, оставляют у постели отца, и ты ночью

просыпаешься, и видишь, как мать пускает себе кровь и поит ей хрипящего мужа. Она

очень-очень испугалась тогда, и никому ничего не говорила. И только сейчас сопоставила

это и последующее отцовское выздоровление.

- Я очень надеюсь, что поможет, Мариан, - сказала она. Кровь уже почти перестала идти, и

он несколько раз лизнул рану, словно пытаясь остановить сукровицу. Василина смутилась, отобрала ладошку. – Теперь будем ждать.

Он закрыл глаза. Конечно, он подождет. Все, что угодно, только чтобы она и дальше так

же сидела, и перебирала его волосы. В принципе, так и умереть не страшно.

Через некоторое время Василина осторожно выскользнула из-под крепко спящего барона, потрогала вещи и обувь – они уже высохли, добросила веток в костер.

Оделась, с сомнением оглянулась на спящего Байдека. Он лежал прямо на земле.

«Замерзнет ведь», - подумала она, подошла к нему с вещами, и начала его тихонько, чтобы

не разбудить, одевать. Тело его уже было теплым и гибким, но спал он очень крепко.

Штаны и носки она кое-как натянула, сосредоточенно пыхтя и ворочая его уже достаточно

смело. А вот поднять его торс сил не хватило, поэтому просохшей курткой она его просто

укрыла.

Так, теперь перевязать руку, умыться самой, сходить в заветные кустики…На принцессу

вдруг навалилась тяжелая усталость, снова покатились слезы, и она уселась у костра, выплакивая потрясения сегодняшнего дня.

Выплакавшись, она задумчиво посмотрела на него, побродила вокруг, рассматривая, затем, словно решившись на что-то, снова присела рядом, перетащила его голову себе на колени, откинулась на ствол дерева и задремала.

Так их и нашли через несколько часов вернувшийся Симон и приведенные им солдаты. И

если кто-то и удивился, застав в такой близости своего боевого командира и его

подопечную, то виду не показал. Только Симон, осмотрев так и не проснувшегося друга, о чем-то крепко задумался, разглядывая смутившуюся Василину. Раны на шее и на ноге

затянулись и выглядели чистыми. Это было невозможно, но это произошло. Но с

расспросами он решил повременить.

Встречать их вышел, наверное, весь гарнизон. Мариана несли на носилках, и его сразу

отправили в лазарет. А принцесса попала в заботливые руки госпожи Божены, которая

вздыхая и извиняясь за то, что подала такую опасную идею, бросилась обихаживать

высокую гостью. Полковник Шукер был бледен, когда писал и отправлял почтовым

телепортом донесение о случившемся в центр. То, что он не уберег высокую гостью от

опасности, было болезненным ударом по его чести военного офицера. То, что это могло

лишить его не только должности, но и расположения королевы, было второстепенным, но

он понимал, что это будет заслуженно.

Конечно, о возвращении к матери сегодня не могло идти и речи, и Василина сначала долго

отмокала в ванной под негодующее бурчание Лусии, затем ее кормили и осматривали

виталисты.

А вечером она настояла, чтобы ее проводили в лазарет, и, пока сама не стала клевать