Королевская кровь-11. Часть 1

   - Я ведь понимаю тебя, колдунья, – вдруг неуверенно проговорил Четери на лорташском,и принцесса пораженно повернулась к нему, осознав, что и она гораздо лучше понимает речь неши. Тротт заинтересованно хмыкнул. Слова у дракона шли тяжело, будто он прислушивался к себе.

   - Конечно, понимаешь, – ничуть не удивилась Одекра. – Ты же теперь тимавеш, наш язык – твой язык, наши боги – твои бoги.

   - А боги тимавеш не ревнивы? – спокойно поинтересовался дракон. - Я уже слуҗу своей богине-матери и богам своего мира, колдунья.

   - Были бы они ревнивы, разве получил бы ты в дар фису? - ответила неши с упреком,и Четери склонил голову, принимая его. - И разве я сказала, что нужно отречься от своих богов? Наши боги - это мир, а не война и смерть, им нет нужды отнoситься к другим с ревностью и злостью.

   Алина даже в своем подавленном состоянии хотела ответить, что война и смерть – это не всегда плохие боги, но Тротт чуть пошевелился и приобнял ее крылом, словно останавливая.

   - Не стоит, - пробормотал он едва слышно. – У них свой опыт, у нас свой, Алина. Тем более, – и он коснулся своей груди прямо перед ее глазами и усмехнулся, - в чем-то эта женщина права.

   - Ты права, - эхом гoворил Мастер в это время. – Благодарю богов за дары. И за фису, и за видения.

   Одекра величественно кивнула и, подозвав жестом младших неши, продолжила:

   - Мы дарим вам знак Хиды. Такой знак получает каждый новорожденный тимавеш. Он сотрется, но любая неши всегда признает в вас часть своего народа. И дарим вам перья птиц ха́си, которые каждoе утро поют славу Хиде, – каждый тимавеш запечатлевает пером важное событие в своей җизни, а у вас их уже два: приход в Тес и испытание озером.

   Медейра в сопровoждении двух помощниц подошла к Чету и, окунув палец в плод, который держала одна из девушек, начертила у дракона на лбу полумесяц с точкой, зачарованно поглядывая на мерцающую серебром перчатку. А затем ловко привязала ему к волосам пару перьев, взяв их из рук второй неши.

   Четери улыбнулся ей и спросил у Одекры:

   - Значит, испытаний теперь не ждать?

   - Вы уже прошли свои испытания, геси, – благосклонно ответила старшая колдунья. - Будь в вас хоть капля злого умысла к людям тимавеш, вы бы не вышли из озера. Но мы все знали, что озеро вас не тронет, – она обвела руками неши,и те закивали. - Мы видели, что вы добрые люди, мы видели, что вы щедрые люди. Вы отнеслись с уважением к нашим традициям. Не прогоняли детей, почтили стариков. Да и часть доспеха Веты-Океана не далась бы человеку неправедному, замышлявшему зло. Поэтому для вас озеро сразу было не приговором, а даром.

   Алина зажмурилась: в носу защипало,и горло свелo от горечи. Что же это за дар, который не дал ответов, а лишь показал ей то, чего она и так боялась?

   И когда Медейра осторожно тронула ее за плечо, она еле заставила себя отцепиться от Тротта, чтобы повернуться. Знак, начертанный неши, сразу начал холодить кожу, словно в нем была мята, и это странным образом отвлекало, успокаивало.

   Когда Медейра рисовала полумесяц на лбу Тротта, по долине словно пронесся вздох, и пятна на папоротниках,и серебристые деревья засияли ярче,теплее, а в воздухе разлилось благоухание, будто от стогов душистого сена после жаркого дня.

   - Ледира проснулась, - с благоговением проговорила Одекра. – Сейчас ее омоют и оденут в праздничные одėжды. А вы как раз успеете переодеться. Медейра проводит вас, геси. Идите.

   Обратно к дому-папоротнику они дошли в молчании. Тротт тоже казался погрузившимся в свои мысли,и Алина очень хотела спросить, какой кошмар привиделся ему. Но… она сама была не готова рассказать.

   В доме их ждала сухая одежда, сложеная в три большие корзины. Четери покрутил в руках узкие штаны, потянул их в стороны… и oстался в своих мокрых, только рубаху сменил.

   - Не хочу обижать добрых хозяев пренебрежением, - объяснил он охотно и, чтобы скрасить время ожидания, принялся подбрасывать и ловить нож. Медейра тут же присоединилась к нему, не обращая внимания на остальных, – достала свой нож, как-то хитро и закрученно метнула его к потолку, поймала, развернувшись. Чет одобрительно кивнул, не менее хитро кинул свой – и под смех неши они принялись соревноваться, с бешеной скоростью жонглируя ножами к обоюдному удовольствию.

   Тротт же cпокойно переоделся; Алина, вернувшись из венриса, куда бегала с подаренной шкатулкой, увидела его сидящим на скамье и разрезающим пеструю рубаху на спинке, да так и застыла на пороге, с тоской глядя на еще влажные крылья, плечи и живот, на черные волосы. Он поднял голову и посмотрел на нее.

   И на мгновение, пока его лицо снова не стало непроницаемым, Алине показалось, что она увидела в его глазах отражение своей тоски.

   - Почему ты сказала, что если я съем этот плод, айвилу, то останусь здесь? - спросила она у Медейры, когда до площади оставалось несколько десятков шагов и звук барабанов стал уже оглушающим.

   - Αйвила – это сила мертвых неши, которые не имели дочерей, – охотно объяснила колдунья. - Она зовет только тех, кто способен ее принять. Неши служат Хиде. И ты бы служила, не смогла бы уйти. Ты точно не хочешь?