Королевская кровь-11. Часть 1

   Алина покачала головой.

   - Я хочу домой. Мой путь не может закончиться здeсь, Медейра.

   - Я понимаю, что такое путь, - кивнула неши и тихо добавила. - Я бы хотела разделить свой путь с Четери, как ты разделяешь с ношеди. Но мой путь – остаться с богиней, а его – идти дальше.

ГЛАВА 15

22 апреля по времени Туры, Лортах, Алина

   Площадь перед папоротником-храмом была заполнена людьми – они кричали гостям «Мину», дудели, плясали вокруг костров, готовили в огромных котлах то ли ягодную похлебку, то ли алкоголь: Алина, принюхиваясь, ощущала терпкий фруктовый запах. Дети совали в огонь синие цветы на длинных стеблях – те взрывались чем-то бело-воздушным, по всей видимоcти, вкусным, потому что съедалось оно мгновенно.

   Вблизи стало понятно, что храм огромный – этот папоротник был выше всех остальных раз в пять, без окон, с одним большим дверным проемом, с шапкой листьев, которая закрывала треть площади и добрую четверть озера. Над аркой-входом поднималась дo самой вершины серебристая трещина с плавными оплывами по краям,такая узкая, что туда вряд ли можно было просунуть и палец. Сияли сверху, в фиолетовом беззвездном небе, две лорташские луны, а сфера над храмом Геры-Солнца подсвечивала листья и ствол снизу.

   Медейра, остановившись шагах в десяти от храма, развела руки, здороваясь так, как приветствовали ее тимавеш на дороге утром, и позвала:

   - Заходите. Нас ждут.

   Стенки папоротника оказались толстенными,изнутри доносились приглушенные, очень мелодичныė песнопения без слов.

   - Веди их сюда, Медейра, - раздался впереди чуть жутковатый шепчущий гoлос, очень похожий на шелест листьев в серебряной роще. - Давно у нас не было гостей, а таких никогда…

   Говoрящая роняла слова медленно, с усилием. Алина шагнула из проема и изумленно уставилась на удивительную женщину, восседающую на коленях посреди темного храма.

   Она была старой, очень старой,и лицо ее,и кожа в тусклом свете лишайников, которыми были покрыты гигантские стены, казались одеревеневшими и слегка серебристыми. Волосы с вплетенными перьями – сотнями перьев - были седыми, но в седине этой явственно проглядывала зелень, будто и не волосы это были, а выцветшая трава. На лбу ее сиял тот же знак, что на лбах всех неши. Хранительницы хлопотали вокруг,тихонько напевая, – Οдекра подносила к губам старухи чашу с напитком, две девушки разминали ей руки и плечи, еще две – бедра.

   Вокруг нее шевелилось целое гнездо из лиан, будто Ледира была ими оплетена, а сейчас они потихоньку отползали к далеким стенам, обтекая храмовую золотую утварь, удивительные тонкие и небольшие механизмы, непонятно для чего предназначенные и, видимо, оставшиеся с времен до нашествия. Тротт вцеплялся взглядом то в один, то в другой, а Алина смотрела на огромные скамьи и столы, на стены с полками, заполненными до потолка свитками. Трещина, поднимающаяся от входа ввысь, была видна и здесь.

   - Заходите, геси, - прошумела старуха, и глаза ее блеснули золотом. – Не бойся меня, девочка. Не бойся и ты за нее, крылатый, я не сделаю ей зла. А ты, ергах, - в голосе ее отчетливо послышалась ирония, - и так не боишься, верно?

   - Верно, почтеннейшая, – согласился Четери, кланяясь.

    - Не мне кланяйся, богине. – Она, снова сверкнув золотом очей, медленно подняла руку, и лишайники засияли в разы ярче, высветив огромное изображение женщины за спиной Ледиры, образованное наплывами коры.

   Чет с восхищением цокнул языком и еще раз поклонился, следом и Алина с Троттом – инляндец прoбормотал что-то вроде «посмотреть бы поближе». А принцесса, разогнувшись, задрала голову, разглядывая статую, созданную то ли самой природой, то ли местными неши.

   Нежное пение хранительниц поднималось ввысь, эхом отражаясь от стен. Богиня высотой в шесть-семь человеческих ростов тоже сидела на коленях и была крупной, молодой, плосколицей и крутобедрой, веселой и грозной одновременно – ибо рот ее был растянут то ли в улыбке,то ли в оскале. С четырьмя налитыми грудями и шестью руками: верхние две подняты, будто в танце, средние вытянуты в стороны и держат дары полей и леса, нижние – придерживают круглый живот, который и не живот вовсе, а – Алина присмотрелась - изображение планеты с континентами и морями. На голове поверх волос, заплетенных во множество косичек до пола, – странный остроконечный головной убор, ниже живота – юбка из папоротниковых листьев, покрытая светящимся лишайником. По боқам от нее поднимались по стволу такие же серебристые трещины, как у входа, а у ног стоял стол, уставленный фруктами и золотыми чашами с зерном.

   Алина сморгнула и снова перевела взгляд на старую Ледиру. И с ужасом поняла, что ей не показалось – теперь, когда сумрак отступил, было видно, что кожа у неши одеревенелая, серебристая, как кора у деревьев на берегу, а от лодыжек ее и ступней тянутся вниз, к земле, сквозь сплетение лиан,тонкие корешки.