Королевская кровь 2

караване поздней ночью, но гостья посмотрела ему в глаза и сказала:

- Я еду с тобой, ты так решил, я хорошо заплатила. Выдели мне верблюда, воды и

выдвигаемся поскорее.

Точно, он так решил. Верблюда госпоже!

Ночь, медленно и важно ступающие по дороге горбатые тени с сидящими на них людьми, легкий влажный ветерок, шелестящий листвой окружающих рощ, и сжатые зубы

принцессы, помнящей о скоростях своего мира. Верблюды будто сами знали, куда идти, караванщики спали, спали и их женщины с прижавшимися сзади детьми, и только

Ангелина, выспавшаяся благодаря самоуправству Нории днем, постоянно оглядывалась,

ожидая погони. Город удалялся, с его специями, золотом и гостеприимными, шумными

людьми, удалялся и нависающий над ним белый дворец со светящимися огоньками-

окнами, и запах цветов уже не тревожил душу, а плащ хорошо грел, потому что был все-

таки октябрь, а в октябре по ночам и в пустыне прохладно.

К рассвету, когда за правым плечом начало разливаться розоватое сияние солнца, и мелкие

перистые облака, кружевом покрывающие небо, стали расходиться от поднимающегося

светила, зеленые луга с пасущимися на них овцами и лошадьми сменились сначала сухой

землей, а потом и песком, поднимающимся волнами барханов. Через час стало припекать, и люди стали просыпаться, а Ангелина сняла плащ, оставшись в рубашке с длинными

рукавами и юбке, положила его перед собой, и сделала несколько глотков воды. Ошибкой

было не взять то, чем можно было прикрыть голову, а привлекать к себе лишнее внимание

не хотелось – и так на нее косились и о чем-то переговаривались, но, видимо, слово

старшего было законом, потому что никто не возмущался и не задавал вопросов.

Ей давно уже нужно было использовать припасенные тряпочки, и организм, напившийся

воды, срочно требовал облегчения, а спину и голову пекло, когда, наконец, впереди

замаячили пальмы – показался первый оазис на их пути. Караван остановился на недолгий

привал, верблюд подошел к воде, опустился на колени, и она соскользнула с него, стараясь

запомнить «своего» и опасаясь, что не узнает его среди десятков других.

Пальмы были не лучшим укрытием, но другого не было, да и женщины не страдали

сильно – расположились рядом с ней, о чем-то переговариваясь и веселясь. Кто-то, сидя у

озера, кормил грудью младенцев, мужчины раздавали воду и лепешки, досталось и на ее

долю.

Впереди было еще три дня пути, а горы еще не появлялись на горизонте. Ноги болели, тонкая ткань не спасала от потертостей, ныла от жары голова, но принцесса, ополоснув

лицо и руки в теплой мутноватой водице, пообещала себе, что выдержит.

Ведь впереди был Рудлог.

- Госпожа, покройте этим голову, - сказала подошедшая молодая женщина, со спящим,

примотанным к груди ребенком. Она была в нескольких накидках, и одежда была плотной, не то, что у принцессы.

- Спасибо, - Ангелина взяла протянутую ткань, не зная, что с ней делать, и женщина, рассмеявшись, попросила наклонить голову и замотала ей на волосах что-то типа тюрбана, опустив длинный «хвост» на спину так, что прикрыла плечи.

- Зачем вы ездите так далеко с детьми? – спросила принцесса у своей благодетельницы, наблюдая за спящим чернявым малышом.

- Без мужчин трудно, нет еды, - ответила та, - в деревне остаются только старики, что

готовы умирать, если оазис пересохнет. В пути жарко, зато есть защита и можно найти

воду. И мы можем побыть немного в Городе, отдохнуть там, поторговать и привезти еды

домой. Раньше было сложнее, когда Город был мертв.

Она говорила с сильным акцентом, но вполне понятно.

- А почему вы не идете на Север, к горам? Там есть вода и еда.

- Старики запретили, - женщина что-то крикнула на непонятном языке заигравшимся

мальчишкам, балующимся среди животных, - там живут враги.

- И что, - Ани стало не по себе, - никто туда не ходит?

- Никто, - подтвердила смуглянка, сердито машущая рукой пацанам, - запрет.

Ладно, подумаем об этом, когда дойдем до деревни.

Солнце уже стояло высоко и немилосердно жарило, когда караван снова тронулся в путь.

Ангелина таки-задремала, крепко держась за горб, но сон был беспокойный, спина и

голова горели даже через слои ткани, по коже струился пот, а губы пересохли и

потрескались. Воду она берегла, просто смачивала губы, делала один глоток, и прятала

бурдюк под одежду, чтобы не так грелся. Хотя вода все равно была почти горячей. Чертова

пустыня, чертова жара и чертов Владыка, который принес ее в эту мертвую страну.

Интересно, почему ее еще не догнали? Слава Богам, что ее не догнали.

Рудлог был все ближе, и сон сплетался с ее тоской по родным и воспоминаниями, являя

причудливые, сменяющие друг друга теплые и устрашающие образы – мама, обнимающая

маленькую Ани и шепчущая «мамина любовь», запах ее тела, слезы после известия о

смерти, сестры, встречающие ее у домика в Орешнике, прохладная ванная, в которой она

будет лежать вечность.

Пугающая криком, проваливающаяся под землю Алина, высокий черный воин в доспехах

и с кривым мечом, Полина в подземелье, скорчившаяся на какой-то кровати, Марина с

розовыми волосами, растворяющаяся в воздухе, барон Байдек с безумными желтыми,