Королевская кровь 2

Да, это было мечтой всех «золотых» мальчиков и девочек. Высмеиваемый в их компании, ядовито оплевываемый, поливаемый помоями мир аристократии и придворных был

недостижимой мечтой. А что они говорили о новой королеве и ее муже…даже у

искушенного Кембритча вяли уши.

При дворе работали и не-аристократы, получали титулы, но за упорный труд или вклад в

процветание отечества. А какой вклад могли сделать эти испорченные дети, даже

работающие на лордов, если единственная функция их состояла в работе курьером между

папашей и купленным им пэром?

- У министров не может быть подружек, - сказал он, подмигивая и выруливая на дорогу, -

только жены. Иначе народ не поймет.

- О, Луки! – девушка раскраснелась. – Что ты хочешь сказать?

- Пока ничего, детка, - на лице ее разливалось разочарование, - вот как заработаю

министерский пост, так сразу все узнаешь.

Он достал сигарету, открыл окно, не обращая внимания на то, что подружка легко одета.

Впрочем, она не жаловалась, да и вообще, судя по лицу, мыслями была где-то далеко, возможно, на их свадьбе. Спохватилась:

- Так ты пойдешь работать, Кембритч?

- Детка, да какой из меня работник? – он расхохотался. - Упаси Боги, я тебя прошу, не

смеши меня. Пошутил я. Тридцать пять лет не работал и не собираюсь, пусть папаша

подавится своим наследством.

- Но так нельзя, - она разволновалась. Еще бы, без наследства зачем он ей нужен? – Люк, да все наши обзавидуются. Никто бы не отказался, поверь.

- Думаешь? – он посмотрел на нее с сомнением. Они остановились у светофора, и он

стряхнул в окно пепел.

- Вот вечером и спросим, - обрадовано сказала она, - вот увидишь, слюной истекут от

злобы.

Она еще что-то говорила, но он не слышал ее. Потому что за шевелящей губами Крис, за

стеклом своего авто он увидел остановившуюся рядом, очень знакомую машину. И на

водительском месте сидела принцесса Марина, в полумаске, коротко стриженная, но он

сразу узнал ее. А кто еще мог вести его «Птенца»?

Она тоже курила, тоже стряхивала пепел в открытое окно, и о чем-то живо разговаривала

со своим спутником, а Люк глядел на ее подбородок, губы, на светлый ежик на затылке, когда она поворачивалась к собеседнику. И хотел, чтобы она обернулась к нему.

Светофор замигал зеленым, она затушила сигарету, взялась за руль, глянула налево и

застыла. Он не мог видеть, но увидел, как удивленно и гневно расширяются ее зрачки, как

губы изгибаются, будто она собирается что-то сказать, и наклонил голову в знак

приветствия, усмехнулся.

Марина нахмурилась и отвернулась, машина взревела и рванула вперед, будто она хотела

посоревноваться. Или щелкнуть его по носу.

Да, отличный он купил автомобиль. Как будто выбирал специально под нее.

Марина, середина октября

Мы вернулись с моря несколько дней назад, прямо в мокрую, дождливую осень Рудлога.

Василинка была занята государственными делами и мы почти не общались, Мариан ходил

какой-то таинственный, Каролина ухитрилась простыть сразу после возвращения и

настойчиво болела.

На выходных мы планировали забрать Алинку из общежития и наконец-то встретиться, и

все это было окутано такой конспирологией, что сделало бы честь любым заговорщикам.

К выходным должна была вернуться и Полли, и я, признаться, скучала по своей

неугомонной и энергичной сестричке. Она всегда ухитрялась всех заражать своей

энергией, а мне это было позарез нужно.

Отец первый раз с момента переворота взялся за карандаш. Он создавал мемориал для

мамы, комкал бумагу, сидел ночами, пропускал обеды и ужины, и лихорадочно что-то

чертил, рисовал, перерисовывал.

А я наконец-то нашла в себе силы и попросила сестренку сходить со мной на ее могилу.

Семейное кладбище нашей фамилии было включено в сотню самых известных

архитектурных памятников мира, но вход сюда частным посетителям был закрыт – только

экскурсионные группы, только во второй половине дня. Поэтому мы пошли утром, и

моросящий дождь с серым небом был бы вполне в тему, но внезапно погода расщедрилась, разогнав облака и явив серой столице умытое, высокое и голубое осеннее небо, солнце, играющее в желтых и красных кронах деревьев, и холодный воздух, делающий все вокруг

прозрачным и четким.

Склепы и усыпальницы начинались в дальнем углу парка, окружающего дворец, и были

наглядным пособием по изучению культуры разных эпох. Были здесь и древние курганы, в которых покоились первые Рудлоги, и к ним настойчиво не рекомендовалось

приближаться по ночам – ходили слухи о свечениях и огромных призрачных фигурах,

поднимающихся из-под земли. Не знаю, мы с Пол как-то ночью пробрались сюда, когда

мне было 15, а ей – 12, но то ли предки не хотели пугать двух глупых пра-пра-…- внучек, то ли слухи были всего лишь слухами, но ничего пугающего мы не увидели.

Хотя все равно тряслись и повизгивали от любого шороха. Девочки вообще глупые

создания.

Курганы были здесь еще тогда, когда не было ни Иоаннесбурга, ни дворца, но кому-то из

предков надоело далеко ездить и устраивать поминальные жертвоприношения (не

человеческие, хотя отдельные люди, признаться, так и просятся под нож), и он возвел в