Королевская кровь 2

гад энтот без персиков. Алинка девка умная, ей исподним светить не надо. Тем более что

малец что-то совсем зачах от своей науки, ходит, как рыба мороженая. Еще сердце

прихватит от красоты нашей.

- Ой, ну замолчите, - Алина уже рыдала от смеха. – Мне вообще пора с Эдиком

заниматься. И не смейте ему что-то говорить, ладно? Я вечером еще забегу, после

библиотеки, почитаю вам.

- Беги, утеночек, - сказал протертый и сияющий камен и шмыгнул носом. – Спасибо, что

не забываешь стариков.

Алина уже скрылась, а старые камены о чем-то переговаривались гулким шепотом, и тон

был самый заговорщический.

Девушка занесла вещи в комнату, схватила кастрюлю с супом, учебник и тетрадку под

мышку и поднялась на пятый этаж, к парням. Она уже две недели вставала в шесть утра, убирала в холле у семикурсников, готовила еду и на себя, и на них, и чувствовала себя

прислугой.

Но Эдик объяснял курс, пусть и грубо, но доходчиво, и она была готова терпеть. Тем

более, что по простейшим формулам уже начало получаться, и она даже понимала то, что

подслушивала на лекциях Тротта. Практики не хватало, но теперь, когда ей предложили

давать домашние задания, можно будет разбирать и их, и тренироваться.

В холле было накурено и натоптано, грязные следы были повсюду, словно обладатели

ботинок перенеслись сюда прямо из болота, и она расстроилась. Эдуард уже ждал ее –

лежал по своему обыкновению на парте и курил.

- О, поломойка пришла, - прокомментировал он, - вовремя, я уже жрать хочу, не могу.

Алина прошла на кухню, поставила суп на плиту – разогреваться, подошла к двери

балкона, распахнула ее – проветрить. Семикурсник лениво наблюдал за ней, докуривая, затем встал, кинул сигарету за балкон.

- Давай, убери-ка здесь, - сказал он, - я пока поем, что ты там наготовила.

- Я с утра уже мыла, - возмутилась Алина, - мы договаривались раз в день.

Было обидно и противно.

- Не возбухай, страшила, - протянул Эдик мерзким голосом, - а то ведь я и отказаться могу.

Сказал – мой. Сегодня с практики парни приехали, натоптали, а я уже привык к чистоте.

К глазам подступили слезы, но, пока он гремел на кухне посудой, девушка пошла в

санблок, взяла тряпку, швабру, закатала рукава и стала протирать пол. Эдик вернулся с

тарелкой, уселся на стол, и стал есть, наблюдая за ней. И очень хотелось пройтись тряпкой

по его ухмыляющейся физиономии. Но она сдержалась. Не время еще.

Вообще только с ней могло такое случиться. Полли бы уже двинула по физиономии и

сказала бы, что пусть сам языком вымывает, или зарастет грязью. Марина бы уничтожила

какой-нибудь ехидной фразой. Василина бы организовала остальных мальчишек, и они, за

одну улыбку и спасибо, превратили бы здесь все в сверкающий образец чистоты.

Ну а к Ангелине этот урод просто не посмел бы даже подойти, не то, чтобы заикнуться об

уборке. Скорее он сам бы умолял позволить ему ежедневно убираться у нее в комнате.

Она раскраснелась, несколько раз меняла воду в ведре, и не заметила, как открылась одна

из дверей, выходящих в холл.

В дверях стоял сонный светловолосый парень, в одних шортах, почесывал грудь и зевал.

Но увидел ее, вымывающую как раз под партой, на которой сидел ухмыляющийся Эдуард, глаза сузились.

- Руда, что здесь происходит?

- Поломойка работает, - ответил тот с набитым ртом, - видишь, как старается. Не хочет

вылететь с универа. Прикольно, правда?

Парень помолчал, глядя на Алину. Потом перевел тяжелый взгляд на занервничавшего

Эдуарда.

- Матвей, - позвал он, обернувшись в комнату, - иди-ка сюда. Руда тут совсем оборзел, пока мы на практике были. Девчонку к уборке припахал.

В проеме появился второй, тоже сонный, тоже светлый, бритый и огромный, больше даже

крепкого Поляны. Оценил обстановку.

- Ну ты и козлина, - пробасил, как в трубу, - учишь тебя, учишь, ушлепка…

Алина, не желая влезать в разборки, молча отжала тряпку, подняла ведро, но

светловолосый быстро шагнул к ней, как был, босиком, перехватил.

- Девушкам тяжелое таскать вредно, - сказал он наставительно и обернулся к Эдуарду. –

Давай-ка, поднимай филей, эксплуататор херов, выливай.

- Да счас, - фыркнул тот. – Пусть работает, у нас договор. Все по честняку, парни, вы зря

тут гоните. Она нам чистоту и жратву, я с ней занимаюсь.

- По честняку, говоришь? – ведро стукнуло об пол, тарелка полетела туда же, и

семикурсники сцепились, тяжко дыша и заламывая друг друга. – По честняку? – прорычал

светловолосый, изворачиваясь и крепко прикладывая противника об стену. – Забыл,

придурок, как сам на первом курсе за помощью бегал?

- Поляна, ты не придуши его, - добродушно пробасил второй. – Врежь еще пару раз, и

хватит.

Алина с недоумением посмотрела на него. Это вообще был первый раз, когда она

наблюдала мужскую драку, и это больше напоминало не красивые телевизионные бои, а

какую-то возню в тесном контакте. И, похоже, все этим наслаждались, в том числе и Эдик.

Из комнат стали появляться остальные семикурсники, с свистом и криками: «Оооо, замес, сразу видно, Дмитро вернулся» или «Кто ж так бьет, Руда, коленом давай!»

Она осторожно ступила назад, из непонятного, слишком шумного мужского мира с его