странными законами, но Матвей придержал ее за руку.
- Ты куда? Тут за тебя дерутся, не дрейфь. Перед кем им еще выступать?
- Я пойду, наверное, - сказала она тихо, - ты останови их, а то страшно?
Он присвистнул, наблюдая за молотящими друг друга однокурсниками. Остальные
разбились на группы поддержки и вдохновенно орали.
- Чего тут страшного? Забей, парни пар выпускают. Тебя-то как угораздило?
- Заниматься мне надо, а Эдуард лучше всех матмоделирование магформ знает. Мне без
него никак не сдать, не получается интуитивно считывать заклинания. Вот и
договорились.
- Это ты неудачно договорилась, - пробасил он, не отпуская ее руку. В холле диспозиция
поменялась – Эдуард сидел на сопернике и пытался ударить того в лицо. Обитатели пятого
этажа буйствовали и ликовали. – Не надо тебе с Эдиком заниматься. Счас Поляна его
уделает, с ним поговоришь. Дмитро лучший, это я тебе точно говорю.
Алина с сомнением посмотрела на катающихся по вымытому ей полу парней, покачала
головой.
- Что-то я не готова готовить еще и на вашу комнату. Вон вы какие большие.
Матвей захохотал, так, что часть болельщиков обернулось на его смех.
- Мы девчонок по-другому эксплуатируем, но ты не боись. Я сам готовлю.
На полу Дмитрий зажал Эдика локтем, двинул ему в лицо, разбив нос, и тот закашлялся, застучал по полу рукой. Поляна встал, поднял вверх руки. Его приветствовали
оглушительным свистом.
- Кто победитель? – крикнул он.
- Ты, ты, - Эдик встал, держась за протянутую руку соперника, закрывая второй нос. –
Восемь-семь в твою пользу, можешь полировать корону.
- Васек, помоги-ка ему, - и Василий, оказавшийся, видимо, виталистом, оторвался от
стены, подошел к пострадавшему. А победитель, принимая похлопывания по плечам и
поздравления, подошел к Алине.
- Ну как я его? – спросил гордо.
Девушка пожала плечами. Ей было неловко и немного страшно.
- Она говорит, Эдик ее за помощь в матмоделях эксплуатировал, - пробасил Матвей,
пожимая другу руку. – Поможешь?
- А то, - Дмитро внимательно посмотрел на Алину. – Только давай завтра уже, лады?
Приходи, не стесняйся. И мыть больше ничего не вздумай.
- Поляна, к тебе посетитель, внизу ждет, - в холл зашла вахтерша, повела носом по
сторонам, глаза заблестели. – А что это у вас, драка, что ли? Я коменданту позвоню!
- Да какая драка, Эллина Максимовна, - прогундосил Эдик, над которым колдовал
виталист. – На дверь я налетел. Неуклюжий я, понятно?
Вахтерша разочарованно замолчала, повертела головой, обратила внимание на Алину.
- А ты что тут делаешь? На мужском этаже?
- А она, Эллина Максимовна, нам советы по уборке помещения дает, - сказал Поляна,
подмигивая Алинке. – Видите, как чисто? Все из-за нее.
- Ну-ну, - недовольно пробормотала вахтерша, но, не найдя, к чему придраться еще,
удалилась.
Алина тоже ушла. Раз занятия не случилось, а случилась драка, можно было пораньше
уйти в библиотеку. Собрала прочитанные книги, лекции и пошла вниз.
И каково же было ее изумление, когда она узнала в «посетителе», стоявшем рядом с ее
защитником, знакомого ей лорда Кембритча. Вот и правда, мир мал и тесен.
Территория Магуниверситета, дом ректора
Александр Свидерский поправил под головой подушку, все еще раз проверил, сложил
руки над одеялом и стал ждать. Окна спальни, выходящие на парк за зданием
университета, были плотно завешены, слугам был отдан строгий запрет не заходить в
комнату, что бы они ни услышали.
Сегодня он целый день чувствовал на себе пристальный взгляд и попытки ментально
«потрогать», «пощупать» его, и это живо напоминало ребенка, который один раз лизнул
сладкую вату, и теперь не может дождаться, пока не съест все, что есть, несмотря на то, что потом будет плохо.
И уж конечно, демонический сладкоежка придет сегодня. Не сможет удержаться. И он,
Александр, сможет его отследить. И потом поймать – в человеческом теле, иначе никак.
Дрема накатывалась волнами, в этих волнах слышался шепот матери: «Спи, коржик мой, спи». И он заснул, улыбаясь.
Во сне мама, седая и маленькая, какой она была последние годы жизни, накрывала на стол, а Александр, сидя за столом, нетерпеливо ждал, пока она нальет ему горячего борща. Он
только приехал после окончания шестого курса, в южный городок Стополье, и был
уставшим после дороги. А что может взбодрить лучше, чем материнская еда?
- Ешь, коржик, - мама потрепала его по голове, села рядом, вытирая руки о передник. Но
не успел он поднести ложку ко рту, как она охнула, побледнела, схватилась за сердце. Он
вскочил, обхватил ее, приложил руку поверх ее ладони, вливая свою силу и уговаривая
сердце биться нормально.
Она отдышалась, улыбнулась, даже порозовела немного, а он все лил и лил силу,
испугавшись, что ее сейчас не станет.
- Ну что ты, маленький, - улыбнулась мать, встала, обняла его. – Со мной все нормально.
Смотри, кто к нам пришел!
Она с неженской силой взяла его за плечи, развернула. В дверях стояла Танюшка Липова, его первая и самая нежная любовь. Стояла и смотрела на него своими глазищами, робко
улыбалась и опускала ресницы.