Королевская кровь

– Надеюсь, что не забудешь, – сухо отвечал Дру. Он улыбнулся, сверкнув в темноте белыми зубами. – Мы с тобой естественные союзники, верно? Принц и чародей, оба приговоренные к работам в этом смехотворном мавзолее и оба принужденные скрывать свое истинное положение.

Дру поднес к губам полный черпак воды. Сделав большой глоток, он поинтересовался:

– А что ты такого совершил, что оказался в подобном месте, Высочайший? За что твой отец, с его проклятой справедливостью, сослал тебя сюда надрываться, словно раба?

Запинаясь и бормоча, Ульвиан объяснил, что занимался торговлей людьми.

– Это было безобидное развлечение, – утверждал принц, – Ко мне обратились несколько богатых торговцев с просьбой о покровительстве. Я имел некоторое влияние и знал, каких воинов можно подкупить, чтобы они смотрели в другую сторону. Это была просто забава, приключение, чтобы отогнать скуку, но мои враги в Квалиносте использовали мой захват как предлог, чтобы избавиться от меня! – Он повышал голос, пока Дру не вынужден был утихомирить его. – Я верну обратно то, что принадлежит мне по праву, – мрачно закончил принц. – Я выполню свое предназначение!

Дру присел на корточки и начал лениво рисовать на грязном полу замысловатые узоры. На земле возникали изгибающиеся линии, петли, квадраты.

– Что за врагов ты имеешь в виду, мой принц? Кто они такие?

Ульвиан опустился напротив своего друга и начал:

– Во-первых, это моя сестра, Верханна. Старый кастелян, Таманьер Амбродель, считает меня испорченным и злобным, а его сын, генерал лорд Кемиан Амбродель, думает, что он больше меня подходит для роли Пророка. Есть еще старая сенаторша-Кагонести, по имени Иртения, которая…

– Все ясно.

Дру рукой смел свои рисунки.

– Думаю, что мы можем объединить наши усилия, Высочайший. Твой отец и король гномов заключили меня сюда. Я вынужден скрывать свою личность, потому что кое-кто из эльфов и гномов, с которыми мы работаем рядом, прикончил бы меня, если бы узнал, кто я на самом деле. – Колдун приблизил лицо к Ульвиану. – Вместе мы можем сбежать отсюда и снова завоевать могущество и положение, предназначенное нам судьбой.

– Сбежать? – слабо отозвался Ульвиан. – Я… я не могу. Если я покину страну, отец объявит меня вне закона.

– Кто говорил о том, чтобы покинуть страну? Мы с тобой отправимся в Квалиност. Там наверняка есть знатные люди, сенаторы и жрецы, благосклонно относящиеся к тебе, мой принц. Мы сплотим их вокруг тебя и потребуем прощения. Что скажешь?

Ульвиан потер руки. Несмотря на холодный горный воздух, ладони его стали влажными от пота.

– Я… я не знаю, – вяло ответил он. Как бы ни был принц недоволен своим положением, он понимал, что такой план по меньшей мере рискован. – Когда мы бежим? – с сомнением спросил Ульвиан.

– Этой самой ночью, – ответил Дру, и Ульвиан буквально вздрогнул от его резких слов. – Обе части моего амулета находятся в лагере. Мы можем ворваться в палатку Фельдрина и захватить их. А дальше ничто в пределах сотни миль не сможет остановить нас.

Принц, сидя на корточках и обхватив себя руками, медленно раскачивался взад-вперед. Он возразил:

– Фельдрин просто так не отдаст…

– С твоей помощью я прикончу старого каменщика, – фыркнул колдун.

– Нет. – Ульвиан поднялся, беспокойно озираясь по сторонам. – Этого я сделать не смогу. Я не смогу убить Фельдрина. Я хотел, чтобы меня оправдали и простили. Я не стану проливать кровь, чтобы расчистить себе путь к свободе.

Дру поднялся и выразительно пожал плечами:

– Как тебе угодно, мой принц. Я сижу здесь многие годы, ты – лишь короткое время. Когда сломаешь хребет, еще немного поработав на этой треклятой стройке, то тогда, возможно, поменяешь свое мнение.

Ульвиан хотел что-то ответить, когда Дру внезапно дернул головой, словно услышал посторонний звук, и протянул руку, чтобы заставить его помолчать.

– Погоди, – сказал он. – Что-то не так.

Ульвиан последовал за чародеем к одному из двух окон, пробитых в стенах барака. Казалось, что снаружи светлее, чем обычно бывает ночью. Когда они выглянули, свет стал ярче. Постройки лагеря вырисовывались яснее, силуэты палаток приобрели четкие очертания. К изумлению Ульвиана, прямо перед ним в небе поднималось солнце. Сначала видно было лишь слабое алое свечение, затем оно засияло все более и более ослепительно, пока горный перевал не озарил полуденный свет.

– Что… что происходит? – закричал Ульвиан, прикрывая прищуренные глаза от неожиданно показавшегося сияния.

Дру потер грязный заостренный подбородок.

– Кто-то вмешался в естественный ход вещей, – холодно ответил он. – Кто-то – или что-то – обладающий большим могуществом.

Люди и гномы высыпали из хижин и уставились в ясное небо, в недоумении потирая затылки. До рассвета оставалось два часа, и все же палатки заливал дневной свет.