Королевская кровь. Книга 5

И принцесса закричала, не в силах справиться с тем безумием, что творилось внутри — и лед на замерзшем озере пошел волной, трескаясь в водяную пыль и нагреваясь до пара, а лес вокруг затрещал и полыхнул огнем, мгновенно осветившим небо красным заревом. Дочь Красного сжимала ситорию и стонала сквозь зубы, пытаясь обуздать свою силу — а над озером с гулом крутились водяные и огненные смерчи, сплетаясь и танцуя, поднимая столбы пара. В этом пару вдруг вспыхнула фигура большого золотистого тигра — башка выше леса, лапы размером с дом, и он согнулся, заурчал тихо, пронизывающе — и тут же улегся огонь, встала на место вода, и только с щелканьем продолжали рассыпаться красные угольки, оставшиеся от прибрежных деревьев.

Большой зверь в несколько прыжков, уменьшаясь, достиг берега, опрокинул принцессу на пол, склонил морду к ее лицу и снова зарычал. Вибрация распустила напряжение внутри ее мягкой куделью, желтые глаза-точечки принесли покой и безмятежность, позволили вдохнуть полной грудью и прийти в себя. Стало безумно стыдно.

— Простите, ваше императорское величество, — покаялась она тихо, — я испортила вам парк.

«Чтобы появилось новое, нужно сжечь старое, — раздался рык в ее голове. Тигр медленно таял золотистой дымкой. — Не печалься об этом. Я видел вещи страшнее и сильнее».

Он исчез.

Ани встала, захлопнула двери — ситория на груди остывала, тело было легким. И она, бормоча, как заведенная, произнося часть слов мысленно, часть вслух, налила себе чаю, села в плетеное кресло. Смысл закрывать глаза на реальность? Зачем? Чтобы потом, сорвавшись в будущем, сжечь половину Иоаннесбурга?

— Я же опасна… надо спать. Спать…

— …ты просто нашла себе лазейку… просто нашла причину, почему можно вернуться…

— Я подумаю обо всем после колодца. Потом… Сниму проклятие. Узнаю, как вернуть Полли. Если получится… я смогу уступить, смогу не винить его…

— Научусь уступать… да…

Чай ароматный, сладкий и вкусный, пахнет земляникой и сливками. Чайничек парит на маленькой горелке и пыхтит. Очень красивая женщина качается туда-сюда в кресле, смотрит на свое отражение в стекле и бубнит ему, как старушка. Никто не слышит ее и не видит, и ей почти не стыдно раскрываться перед собой. У любого существа, долго страдающего от боли, в конце концов срабатывает инстинкт самосохранения — залечить рану, найти лекарство.

— А как же данное мной слово? Как?.. А… придумаю… придумаю что-нибудь… заставлю Васю приказать выйти за него… слово монарха сильнее…

— Как ты жалка, Ани… придумываешь обходные пути, чтобы обмануть саму себя… но ты-то будешь знать…

— Подумаю, потом подумаю об этом, да…

Делает глоток, другой.

— Еще нужно позаботиться о Каролине… Обещала, что всегда буду с ней. И передать дела по дипломатическому корпусу. И тогда… тогда можно попробовать предложить династический брак. Под это дело выбить преференции для Рудлога…

Она долго сидит, пьет любимый чай, яростно раскачиваясь в кресле, пока на душе не становится совсем спокойно и уютно. Снова мир приобретает четкий порядок, и снова цели выстроены в последовательность, не мешая друг другу.

12 января, понедельник

Утром принцесса Ангелина проснулась задолго до рассвета. В окне только-только начинали бледнеть звезды. Вызвала служанок, позавтракала, подождала, пока развернут перед ней и помогут надеть белоснежный наряд с широким красным поясом. И вслед за одной из девушек пошла по тонкому слою гари к зеленой полосе и дальше, к вишневым садам императора.

Идти пришлось больше часа — ее вели скрытыми тропками, так, что ни разу ее не увидел никто из царедворцев и обслуги, хотя слышала она и мужские голоса, и команды занимающихся охранников, и щебет придворных дам. Похоже, так, невидимкой, можно было пройти весь огромный парк.

Наконец, служанки остановились по обе стороны от узенькой тропки, поклонились и замерли. Дальше Ангелина пошла одна.

Уже переговаривались осторожными трелями птицы, а она двигалась в цветущем вишневом саду, и не было видно ему края. Были здесь и деревья с опавшей листвой, и с только-только набухающими почками, и с едва заметными бутонами цветов, и с алыми ягодами, и раскрывшиеся, цветущие нежным белым цветом.

Не удержалась, сорвала несколько ягод, попробовала. Вишня был сладкой, вкусной, очень сочной — принцесса облизнула губы, посмотрела на пальцы. Они были покрыты красными каплями, словно кровью из порезов.

Император, одетый в очень простую серую рубаху и штаны, стоял на коленях на краю вишневого сада и копался в земле. Ани невольно улыбнулась — не думала, что найдет в этом величественном старике единомышленника.

Повелитель Йеллоувиня окучивал розы, не чураясь грязи. Повернул голову в сторону подошедшей принцессы, кивнул приветственно.

— Скоро рассвет, ваше высочество. Разделите его со мной.