Королевская лилия

Если бы можно побледнеть сильнее, Наталья бы это сделала. Но она только повернулась и посмотрела на него совершенно мертвыми глазами.

– Вы кто? – с трудом шевеля губами, прошептала эта бледная немочь.

Округин разозлился по-настоящему.

Что она тут изображает? Крайнюю степень потрясения? Лучше бы сделала вид, что ничего особенного ей не говорят, пожала плечами и спокойно пообещала передать привет старинному дружку. Так нет! Трясется, как цуцык, и смотрит, как Софья Перовская перед казнью!

– Я – кто? Я внук Макара Ивановича. А вы?

Ее просто колотило.

– Вы не тот, за кого себя выдаете, – клацая зубами, выдавила она. – Вас Стас подослал? Он что, нас выследил?

Ну, наконец-то!

– Никто меня не подсылал.

– Вы лжете.

– Нет.

– Тогда зачем вы это делаете?

– Я ничего такого не делаю. Я просто пытаюсь вам сказать, что…

– Что знаете о моей измене?

Округин хотел сказать совершенно другое, но только молча кивнул.

Наталья провела рукой по лицу и пошла не к дому, а в другую сторону. Округин двинулся за ней. Они молча перебрались через мост, поднялись на холмик, прошли мимо сторожки и остановились, дойдя до виноградника. Там Наталья села прямо на землю и разрыдалась в голос. Это было так на нее непохоже, что Округин растерялся. Он был уверен, что эта анемичная и вечно вялая женщина не способна на такое бурное проявление чувств. И вот пожалуйста! Рыдает навзрыд!

Не зная, что предпринять, Алексей сел рядом и стал смотреть на реку, что бежала внизу.

Милая какая речушка. Он даже не знает ее названия. Сколько таких чистых и быстрых малых рек бежит по долинам и по взгорьям, питая собой огромные водоемы, наполняя моря и океаны. Интересно, сколько в воде, что течет по земле, человеческих слез?

Наталья все плакала. Ему надоело слушать ее судорожные всхлипывания. В конце концов, она не ребенок, у которого сдох любимый хомяк!

– Наталья, давайте поговорим. Вернее, просто дайте мне все объяснить, а потом задать несколько вопросов. Договорились?

Он покосился на плакальщицу. Та еле заметно кивнула.

– Меня не нанимал ваш муж. Я действую по своей инициативе. Это первое. Я не собираюсь никому рассказывать о вас и Крапивине. Это второе. Я вообще не знаком с Сергеем. Просто хотел заставить вас… проболтаться о вашей связи. Это третье.

– Зачем?

– Зачем я вас спровоцировал?

– Да.

– Я хочу кое-что выяснить о… своем деде. Пока не могу сказать, для чего мне это надо. Просто ответьте на мои вопросы, и я обещаю, что о нашем разговоре никто не узнает.

– Мне все равно, – вдруг твердо сказала Наталья и подняла голову, – узнают о наших отношениях или нет. Я устала вечно дрожать и притворяться.

– А почему тогда вы так испугались, поняв мои намеки?

– По привычке.

Наталья рукой утерла слезы, провела по волосам и повернулась к Округину. Ее лицо вдруг перестало быть жалким и бесцветным. Он удивленно заметил, что обычно бледные щеки женщины порозовели, заплаканные глаза заблестели уже не от слез, а от волнения, лицо стало нежным и очень трогательным.

– Я всю жизнь прожила с человеком, которого боялась. Уважала, но боялась.

Округин хотел задать вопрос, но Наталья, угадав его намерение, быстро сказала:

– Не подумайте только, что муж меня бил!

Она горько усмехнулась:

– Знаете, некоторые люди умеют заставить себя бояться, не прибегая к физическому насилию. Они умеют смотреть так, что кажется, будто тебя распинают на кресте. Они убивают, не повышая голоса. Они пытают, не дотрагиваясь. Но при этом они всегда непогрешимы, благородны и убеждены, что хотят для тебя лучшего.

– И сколько лет вы так живете?

– Хотите понять, почему я все это терплю? Когда мы познакомились, я так безмерно восхищалась им, что просто ничего не замечала. Потом убедила себя, что он действительно лучше меня, и просто хочет поднять жену до своего уровня. Помочь стать выше.

– Здорово он вас обработал.

– Он уже был начальником, когда мы поженились. А я… Спорт остался в прошлом. Победы, медали. В бухгалтерии самооценка не растет, знаете ли…

– Почему? Почему не растет? Вы что, плохой специалист?

– Не знаю. Может, и хороший… Не думала. Когда родился Олег, стало немного полегче. Ну то есть некогда было размышлять о своей никчемности. Да и муж пошел в гору. Много работал и реже… занимался моим совершенствованием. Да и привыкла я…

– К чему? К роли жертвы?

– Не надо так резко. Не жертвы, а просто… быть никакой.

– А Сергей?

Наталья прямо взглянула ему в глаза и вдруг улыбнулась. Можно даже сказать, просияла. Улыбка была такой счастливой и прекрасной, что Округин, не сдержавшись, улыбнулся в ответ.