Королевская шутиха

— Может, эта блаженная нам что-нибудь посоветует? Мы тут занимаемся богоугодным делом, которого Англия не знала уже несколько поколений. Возвращаем страну в лоно истинной церкви. Пытаемся исправить то, что столь долго оставалось дурным. Люди забыли, что без Божьего водительства им не ступить и шагу. Никому: от крестьян до членов парламента.

Я молчала, понимая, что вопрос не требовал моего ответа. Но королева взглянула на меня, и мне пришлось ответить.

— Наверное, такие дела надо делать очень осторожно. Но это я так думаю, а не дар во мне говорит. Это нужно делать осторожно и без спешки.

— А вот здесь, Ханна, ты ошибаешься, — сказала королева. — Такие дела нужно делать быстро и не жалеть усилий. Уж лучше поменять все однажды и бесповоротно, чем увязнуть в сотне мелких перемен.

Однако короля и кардинала ее слова не убедили.

— Нельзя, чтобы число недовольных вами превышало число тех, кого вы можете убедить, — сказал ее муж, правивший половиной Европы.

От самого звука его голоса Мария буквально растаяла, но мнения своего не изменила.

— Англичане — народ упрямый. Дай им выбор, они в нем запутаются. Из-за их путаницы мне пришлось казнить бедняжку Джейн Грей. Она предоставила им выбор, а что толку? Народ — как малые дети. Будут без конца ходить между яблоком и сливой. То в одном месте откусят, то в другом и только все испортят.

Кардинал кивнул.

— Ее величество права. Народ запутался в переменах. Страну нужно разом привести к присяге. Тогда мы вырвем и уничтожим ересь, и вся Англия вернется на путь прежнего благочестия.

Вид у короля был задумчивый.

— Конечно, действовать нужно быстро и четко, но милосердно, — сказал Филипп, поворачиваясь к королеве. — Я знаю ваше пристрастие к истинной церкви и восхищаюсь им. Но народу вы должны быть заботливой матерью. Людей необходимо убеждать, а не принуждать.

Улыбающаяся Мария положила руку на свой округлый живот.

— Я очень хочу быть заботливой матерью.

Рука короля легла на ее руку, будто они оба стремились почувствовать, как в животе Марии шевелится наследник.

— Знаю, — сказал Филипп. — И кому это знать лучше, чем мне? Мы вместе обеспечим святое католическое наследие нашему наследнику. Когда для него настанет время взойти на престол здесь и в Испании, он будет вдвойне благословлен величайшими землями, находящимися под сенью истинной церкви, и величайшим миром, какого еще не знала Европа.

За обедом Уилл Соммерс развлекал нас своими шутками и кривлянием.

— Смотри, — сказал он, остановившись напротив меня.

Из рукава камзола шут достал два шарика и подбросил в воздух. Затем достал третий и четвертый. Теперь он жонглировал сразу четырьмя шариками.

— Видишь, научился, — заметил он.

— А все равно не смешно, — ответила я.

Уилл повернул ко мне свое лунообразное лицо и, казалось, совершенно позабыл про шарики, подброшенные в воздух. Те упали на стол и запрыгали, опрокидывая оловянные бокалы и разбрызгивая вино.

Женщины с криками вскакивали, боясь, как бы винные брызги не попали на их платья. Уилл изумленно глазел на дело рук своих. Испанские гранды хохотали во все горло. Английский двор отличался строгостью поведения, и до сих пор у нас допускались лишь словесные шутки. Выходка Уилла больше напоминала ярмарочные забавы.

— Уилл, будь осторожнее! — крикнула ему королева, держа руку на животе.

Он низко, но по-шутовски поклонился королеве.

— Ваше величество, я тут ни при чем. Это ваша шутиха виновата. Она отвлекла меня.

— А может, она предвидела, что твои шарики упадут на стол?

— Нет, ваше величество, — невинно улыбаясь, замотал головой шут. — Она вообще не умеет предвидеть. За все время, что я ее знаю, и за все время, что Ханна находится у вас в услужении, я лишь заметил, как усердно она налегает на еду. А блаженным, наделенным даром ясновидения, чревоугодие несвойственно. Что же касается ее предсказаний — в них нет ничего пророческого. Любая кухарка или прачка скажет вам то же самое.

Я пыталась возражать, но смех мешал мне говорить. Королева тоже вовсю смеялась. Король лишь улыбался, силясь понять соль шутки.

— Уилл, как ты можешь говорить такие слова? — покачала головой Мария. — Ты же сам знаешь, что Ханна наделена даром ясновидения.

— Насчет дара ясновидения спорить не буду. Может, у нее он и есть. А вот с ясноговорением у нее из рук вон плохо, — с жаром продолжал Уилл. — Я от нее не услышал ни единого слова, достойного произнесения. Аппетит у нее достойный, этого я отрицать не смею. И пищу ее язык заглатывает очень проворно.

— Уилл, что ты говоришь? — не выдержала я.

— Чистейшую правду, дитя мое, — заявил он. — Еще ни одно твое слово не потрясло меня. Ваше величество, я думаю, Ханна — такая же блаженная, как ваш муж — король. Лишь по названию.

Для горделивых испанцев это было уже слишком. Англичане дружно захохотали, но как только испанцы поняли смысл шутки, они нахмурились. Королева моментально перестала улыбаться.

— Довольно! — оборвала она шута.

Уилл поклонился.