Королевская шутиха

— Это форт Рисбан, — пояснил Дэниел.

Он стоял у меня за спиной, и я с наслаждением оперлась о его теплую грудь.

— А гавань видишь? — спросил он.

Я поднялась на цыпочки, прижалась к нему поплотнее и невольно захихикала, чувствуя, как в нем сразу же пробудилось желание.

— Где? — вполне невинным тоном спросила я.

Дэниел слегка отодвинулся.

— А ты, оказывается, кокетка, — заявил он. — Смотри лучше. Мы бросим якорь в главной гавани. Оттуда начинаются каналы. Они огибают весь город. Так что Кале имеет не только крепостные стены, но еще и рвы.

Корабль медленно входил в гавань. Я стояла у борта и не столько всматривалась в город, сколько пыталась его почувствовать. Это свойственно нашему народу, которому не раз приходилось заново начинать жизнь в новых местах. Теперь то же предстояло и мне. Вскоре я привыкну к очертаниям красных черепичных крыш, слегка возвышавшихся над городскими стенами. Я привыкну ходить к булочнику, на рынок, в другие места. Первые запахи мне, конечно же, подарила гавань. Пахло так, как пахнет в гавани, куда постоянно заходят и откуда отплывают корабли. Я узнала давнишний, въевшийся запах рыбы, тяжелый и не больно-то приятный запах сохнущих сетей, веселый запах свежих опилок и бодрящий соленый привкус ветра. Вскоре мой плащ пропитается запахами Кале, и я к ним настолько привыкну, что перестану замечать. Я не знала, когда мы переберемся в Геную, а пока моей новой родиной (очередной родиной) станет Кале. Пройдет совсем немного времени, и я перестану мысленно спрашивать, лучше или хуже чувствует себя сегодня королева Мария. Меня уже не будет заботить, как там принцесса Елизавета, смирилась ли она с необходимостью подчиняться естественному ходу событий. Встречая рассвет, я забуду, как жадно ловит солнечные лучи сэр Роберт, прильнув к узенькому окошку своей комнаты-тюрьмы. Все эти мысли, всю прежнюю любовь и верность я оставлю позади и радостно погружусь в свою новую жизнь. Я покинула двор, сбежала от королевы, бросила Елизавету и даже человека, которого искренне обожала, — Роберта Дадли. Теперь я буду жить для своего отца и своего мужа и научусь ощущать себя частью семьи Дэниела, а свекровь и трех золовок — своей родней.

— Нас пришла встречать моя мать, — сообщил Дэниел.

Мне нравилось ощущать затылком его теплое дыхание. Я прижалась к нему спиной и сразу же почувствовала, как его член упирается мне в ягодицы. Мы вновь желали друг друга, но сейчас вокруг нас было светло и людно, а на пристани стояла мать Дэниела. Вскоре и я увидела ее. В отличие от моего щуплого отца, миссис Карпентер была женщиной дородной, чем-то похожей на Кэт Эшли. Подобно Кэт, она стояла, сложив руки на широкой груди, и пристально оглядывала палубу подошедшего корабля, словно хотела убедиться, что ее сумасбродная будущая невестка на сей раз подчинилась своему будущему мужу.

Заметив Дэниела, миссис Карпентер приветственно взмахнула рукой. Я тоже помахала ей. Издали мне было не разглядеть ее лица, но я и так представляла, что на нем написано.

— Добро пожаловать в Кале, — чопорно сказала она мне, когда матросы спустили сходни и мы сошли на берег.

Дэниела она молча заключила в восторженные материнские объятия.

— Мама, мне надо проследить за выгрузкой станка, — объяснил он, высвобождаясь из ее объятий.

Дэниел проворно взбежал по сходням и исчез в сумраке трюма. Мы с миссис Карпентер остались вдвоем. Мы были единственным островком молчания среди шума и суеты, обычных для гавани.

— Значит, он тебя разыскал, — без особой радости произнесла миссис Карпентер.

— Да.

— И теперь ты готова выйти за моего сына?

— Да.

— Тебе нужно будет как можно скорее избавиться от этой дурацкой одежды, — морща нос, заявила миссис Карпентер. — Мы принадлежим к уважаемым гражданам Кале. Людям не понравятся твои панталоны.

— Конечно, — сказала я, изо всех сил стараясь держаться с нею учтиво. — Но я собиралась второпях и не успела переодеться.

— И все-таки надо было бы подумать, куда ты едешь.

«Знала бы ты, о чем мне приходилось думать в эти дни!»

Мы снова замолчали.

— Ты привезла свое жалованье? — спросила миссис Карпентер.

Я понимала, что от меня ждали хоть какого-то приданого, но спрашивать о деньгах, едва я успела сойти с корабля…

— Я привезла все свои деньги за полгода, — едва сдерживаясь, ответила я.

— Не знаю, сколько там тебе платили, но будь готова к тому, что все твои деньги уйдут на покупку платьев, шляп, чулок и нижнего белья. Ты поразишься, какие здесь цены.

«Можно подумать, что в Лондоне я только и ходила по магазинам».

— Вряд ли они выше лондонских, — усмехнулась я. — В провинции жизнь дешевле.

— Здесь особая провинция, — заявила миссис Карпентер, и в ее словах я уловила непонятную мне гордость. — Все товары привозят из Англии, поэтому они стоят дороже, чем в Лондоне.

— Но можно купить и французские товары. Они наверняка дешевле.

Миссис Карпентер поморщилась.

— Едва ли, — процедила она, не удостоив меня объяснением.

Вернулся Дэниел. Кажется, ему понравилось, что я беседую с его матерью.