Королевская тайна

Тот прибавил шагу, чтобы поскорее укрыться под навесом галереи на другой стороне двора. Несмотря на поздний час и скверную погоду, людей там собралось немало. Все сплетничали о сильных мира сего и гадали, что сейчас делается в башне.

– Сюда, – произнес Нонтон, повернув направо, к старому зданию, в окнах которого горел свет. – Пройдем через Артурс-холл.

Когда мы прокладывали себе путь через толпу, моя шпага зацепилась за ноги одного джентльмена. Я тут же принялся извиняться, но, к счастью, тот нисколько не обиделся. В этом беда со шпагами – они вечно путаются под ногами, и опасность споткнуться о свою собственную или чужую несравнимо больше, чем риск быть пронзенным клинком. Нонтон оглянулся на меня:

– Зачем вам, черт возьми, шпага, Марвуд? – Моему спутнику так не терпелось выпить, что его раздражение неуклонно росло. – Надеетесь вселить во француза страх? – Он остановился у подножия тускло освещенной винтовой лестницы. – А ведь комната лягушатника на самом верху. Эх, надо было потребовать с вас три бутылки.

– Почему Жолье захотел поселиться именно здесь? – уточнил я.

– Бог его знает. Лягушатники все как один с причудами. Я уже к их штучкам привык, как моряки к жукам-долгоносикам в галетах. – Нонтон посмеялся над собственной шуткой.

– Постарайтесь встать так, чтобы свет падал ему на лицо, но сам я при этом оставался в тени, – шепотом велел я, когда мы поднимались по лестнице.

Нонтон пожал плечами и улыбнулся с таким видом, будто всего лишь потакал моей глупой прихоти:

– Жолье, скорее всего, вообще на месте не окажется. Готов поспорить, они со Смирком сейчас бродят по замку и обсуждают, как низко следует кланяться незаконнорожденному сыну алжирского бея. – Нонтон с усмешкой повернулся ко мне. – Или насколько нежно камергер стула должен подтирать хозяйскую задницу.

Наверху он остановился у двери, чтобы перевести дыхание. Я замер в паре шагов от него. И громким шепотом распорядился:

– Не стучите. Попробуйте открыть дверь.

Нонтон повернул ручку. С другой стороны звякнула щеколда. Дверь открылась внутрь.

У кровати слились в объятиях мужчина и женщина. Их тени на голых досках пола дрогнули – пара повернулась в нашу сторону. Мужчина отличался высоким ростом. Без парика было хорошо видно, какая узкая и вытянутая у него голова. Свечи стояли у него за спиной, а лампы на лестнице горели слишком слабо, и их свет не проникал в комнату.

– В чем дело? – спросил мужчина. – Убирайтесь сейчас же!

Лиц пары я не видел, но голос этого человека узнал.

– Тысяча извинений, месье Жолье, – проговорил Нонтон. – Знай я, что вы заняты, ни в коем случае не стал бы вас беспокоить.

– Ван Рибик! – воскликнул я и, оттолкнув в сторону Нонтона, взялся за рукоятку шпаги. – У меня ордер на ваш арест!

Женщина, которую обнимал голландец, повернула голову. Это была Кэт. Утратив дар речи, я застыл как громом пораженный. Все мысли до единой разом улетучились. Я стоял, не в силах пошевельнуться, как будто меня внезапно разбил паралич.

– Марвуд…

Кэт осеклась, когда ван Рибик потащил ее к сундуку, на котором стояли две свечи. Голландец схватил прислоненную рядом шпагу. Взявшись за ножны той же рукой, которой он прижимал к себе Кэт, ван Рибик вытащил клинок.

– Это заговор против меня, мадам, – сказал он ей.

Я не мог взять в толк, почему она не пытается вырваться.

– Кэт, отойдите от него. Ван Рибик – голландский шпион.

Нонтон тихонько выругался. Мы с ним вошли в комнату. Теперь свет падал на лицо Кэтрин. Она хмурилась. Меня охватило смятение. Я понял, что мои слова не стали для нее неожиданностью.

Ван Рибик устремил на меня злобный взгляд:

– Хватит уже ломать комедию, Марвуд.

– Он подкупил служанку, и она показала ему ваше дорожное расписание, – продолжил я, не сводя с Кэт пристального взгляда. – Ван Рибик подстерег вас в Дувре. Однако этот человек даже хуже, чем просто шпион. Намного хуже.

После долгой паузы ошеломленная Кэтрин произнесла:

– Не понимаю, о чем вы говорите.

– Ван Рибик – убийца.

– Ложь! – вмешался голландец. – В ваших обвинениях нет ни слова правды! Зачем мне убивать людей? – Он устремил взгляд на Кэт. – Любовь моя, вы ведь понимаете, для чего Марвуд на меня клевещет? Он ненавидит меня, потому что хочет заполучить вас сам. Этот олух просто-напросто ревнует.

Ласковые слова, обращенные к Кэт, болью отозвались в моем сердце.

– Разрази меня гром, если я понимаю, что здесь творится, – резко объявил Нонтон и повернулся к ван Рибику. – Однако ясно одно: вы, сэр, прибыли сюда под вымышленным именем, и господин Марвуд утверждает, что вы шпион. Его слово против вашего, однако я верю ему, ибо Марвуд – человек лорда Арлингтона. Отпустите леди, и мы вместе решим, как нам поступить.

Не выпуская Кэт, ван Рибик без предупреждения сделал изящный выпад. Наконечник его шпаги вонзился Нонтону в грудь. Тот вскрикнул и выронил трость. Зажимая рану обеими руками, бедняга опустился на колени, а потом с глухим стуком рухнул на пол.

Я вынул из ножен собственную шпагу. Ван Рибик отпрянул. Кэт вырывалась, но голландец держал ее крепко.

– Отпусти ее, чертово пугало, – процедил я.