Королевская тайна

– Да, ваша светлость. Мне просто повезло – фехтовальщик я неважный. Сам толком не понял, как мой выпад попал в цель. Вдобавок перед этим мы опрокинули свечи, и в комнате было темно.

– Где именно расположена эта комната?

– В том же крыле, что и ваши покои. На самом верху. В нее можно подняться по винтовой лестнице с восточной стороны.

Лорд Арлингтон на некоторое время погрузился в раздумья.

– Говорите, лекарь сейчас там?

– Да, ваша светлость. А еще двое солдат, которые отнесут Нонтона в наши комнаты, когда врач закончит осмотр, и офицер стражи, дежуривший у Замковых ворот.

– Тогда что вы здесь делаете, Марвуд? – сердито спросил Арлингтон. – Возвращайтесь туда сейчас же. Проследите, чтобы никто ничего не трогал. Как только раненого унесут, посторонних в комнате быть не должно. Обыщите ее и осмотрите тело.

* * *

Этой ночью мне спать не пришлось.

Когда лорд Арлингтон отпустил меня, сказав, что позже обсудит со мной сложившуюся ситуацию, я вернулся в спальню в Артурс-холле. По крайней мере, Кэт удалось скрыться. Вряд ли кто-нибудь узнает, что она там была. Конечно, на ее одежде кровь, но под плащом ничего не видно.

И все же, зачем Кэт пришла к ван Рибику в комнату? Что именно ей известно? И что связывало ее и этого типа? Перед глазами так и стояла картина – Кэт в объятиях голландца.

Когда я вошел в спальню, хирург осматривал бедолагу Нонтона: раненого уложили на кровать и распахнули на нем рубашку. Нонтон охал, когда пальцы врача касались его раны. Солдаты со свечами стояли по обе стороны кровати. Тело ван Рибика лежало у стены, накрытое одеялами. Насколько я мог судить, все осталось на своих местах.

– Как он? – спросил я хирурга.

– Клинок не задел ни сердце, ни легкие, – ответил врач, не поднимая головы. – Если обойдется без заражения крови, его жизни ничего не угрожает.

– Слава богу, – произнес я. – Раненого можно перенести? Ему ведь не очень худо?

Врач фыркнул:

– Больной только что требовал вина.

Медик выпрямился и отвернулся, чтобы вытереть руки полотенцем. Солдаты отошли от кровати. Я сел рядом с Нонтоном и взял его за руку.

– Вы скоро поправитесь, – нарочито бодрым тоном пообещал я. Затем наклонился и шепнул ему на ухо: – Не говорите, что видели здесь женщину.

Нонтон перестал стонать.

Я встал и громко произнес:

– Сэр, я не забыл, что должен вам херес. Кажется, три бутылки? Нет, больше – четыре. Как только вы достаточно окрепнете, с радостью разделю их с вами.

В темноте блеснули зубы. Нонтон глядел на меня с широкой улыбкой.

На то, чтобы сообразить, как вынести раненого из комнаты, ушло некоторое время. Наконец двое солдат сцепили руки и на этом импровизированном сиденье потащили свою ношу вниз по винтовой лестнице. Наконец стоны бедолаги стихли. У двери внизу его ожидали носилки, а в комнате хирург проследит, чтобы Нонтона благополучно уложили в постель. Врач поговаривал о том, чтобы дать ему лауданума.

Я остался наедине с телом ван Рибика. В помещение принесли около полудюжины свечей, и теперь здесь стало светлее. Все это время мне было так холодно, что меня била дрожь: так часто бывает с человеком, избежавшим опасности или пережившим сильное волнение, а на мою долю нынче выпало и то и другое. Я пожалел, что никто не развел огонь в камине. Меня трясло так сильно, что я стянул с трупа два одеяла и завернулся в них сам.

Только тогда я заметил вторую дверь: до этого ее заслоняла открытая дверь, ведущая на лестницу. Эта дверь была намного меньше. Она вела в узкий коридор, где я увидел встроенный в толстую каменную стену нужник. Однако коридор тянулся дальше, заканчиваясь тупиком. Я поднял свечу и при ее свете рассмотрел перегородку из досок, недавно обработанных тесаком. Раньше на этом месте была дверь: на стене остались металлические штыри, на которые крепились петли.

Выше уровня моих глаз в перегородке было просверлено отверстие. Судя по россыпи опилок на полу, его проделали совсем недавно. Что это, потайной глазок? Я мог бы в него заглянуть, только встав на табурет, однако ван Рибик был значительно выше меня.

Одна загадка разрешилась: так вот почему голландец настаивал, чтобы его переселили именно в эту комнату. Он хотел видеть и слышать все, что происходит за перегородкой. Я вернулся в спальню, где лежало тело. Моя дрожь несколько унялась, хотя мне по-прежнему было очень холодно. Я принялся методично осматривать комнату, начав с кровати. Я снял с нее постельное белье на случай, если ван Рибик устроил тайник в матрасе. Потом заглянул в сундук, но тот оказался пуст, если не считать черной широкополой шляпы.

Рядом с сундуком на полу стоял саквояж. Поставив его на кровать, я расстегнул ремешки и перевернул сумку. На матрас посыпались рубашки, галстуки и чулки. Затем из саквояжа вывалился пистолет в деревянном футляре, внутри которого также имелись форма для литья пуль и запас пороха. На дне саквояжа, в пришитом сбоку укромном кармане, обнаружились бумаги, перевязанные лентой.