Королевская тайна

– Однако, ваша светлость, нам известно, что господин Вульф – это псевдоним господина ван Рибика, голландского торговца из Амстердама, часто бывающего в Лондоне. Коннолли хотел создать у меня впечатление, будто ван Рибик заглядывает в их притон лишь изредка, исключительно из любви к нардам, но это полная чепуха. Мы рассчитывали схватить его и потерпели неудачу. Мне доложили, что вчера вечером ван Рибика видели в Ковент-Гарден, но он тут же скрылся, и задержать его не удалось. Единственный человек, который мог бы пролить свет на всю эту историю, – Джонсон. Он профессиональный картежник и живет там же, в таверне «Синий куст». Но Джонсон тоже исчез.

Я выдержал паузу. Лицо Арлингтона было бесстрастно. Он жестом велел мне продолжать.

– Вчера я отправился в дом господина Фэншоу в надежде застать там ван Рибика или хотя бы разузнать о нем побольше. Они с Фэншоу много работают вместе и состоят в дружеских отношениях. Но хозяин дома не сообщил мне ничего дельного. Он клялся, что давно не видел голландца. Фэншоу не скрывает, что ему принадлежит земля, на которой стоит «Синий куст», утверждая, что для него это просто вложение денег. Дескать, в управлении игорным домом он не участвует, а с Коннолли и вовсе не знаком. Но когда я немного надавил на Фэншоу, тот признался, что ван Рибик иногда посещает «Синий куст».

Арлингтон побарабанил пальцами по столу:

– Стало быть, все сводится к Фэншоу. Вернее, к Фэншоу и ван Рибику.

«Да уж, – подумал я. – С этими двоими связаны всё и все, даже Кэт».

– Эббота убили? – вдруг спросил Арлингтон.

– Очень возможно, что его отравили – по всей видимости, из-за того, что он грозился прийти к вам с повинной и сознаться, что тайком выносил документы из канцелярии. Я встретил его в тот день, когда они с ван Рибиком вместе обедали, и он был пьян вдрызг. Теперь, оглядываясь назад, я понимаю, что Эббота терзали угрызения совести и он отчаянно искал выход из положения. Возможно, тогда ему уже подмешали яд.

В противном случае Эббота отравила его супруга вскоре после того, как муж вернулся домой, но об этой возможности я умолчал. А лишь прибавил:

– Однако доказательств у нас нет.

– Как долго этот плут проворачивал свои темные делишки? И почему Эббота не разоблачили раньше? – почти прорычал Арлингтон: ярость охватила его внезапно, и гнев милорда застал меня врасплох. – Мало того что меня окружают проходимцы – выходит, все остальные либо дураки, либо профаны! Сначала среди служащих моей канцелярии завелся шпион, затем его убили – и никто ни о чем не подозревал?

Я опустил голову, дожидаясь, когда гроза утихнет. Вообще-то, часть вины лежала и на Арлингтоне тоже. Он сам взял Эббота на службу, к тому же его светлость лично отвечает за хранящиеся в канцелярии документы. А еще его светлость не хуже меня понимал, что мы уткнулись в тупик. Доказательств против Фэншоу мы не нашли, вдобавок у него есть влиятельный друг – герцог Бекингем. Ван Рибик как сквозь землю провалился. Подозрительная смерть Эббота очень похожа на убийство, но и это мы доказать не можем. Единственное свидетельство, от которого не отмахнуться, – кусок обугленной бумаги, который прислал мне Джонсон, а на нем текст, изобилующий цифрами, напоминающими шифр. Для меня это письмо выглядит полной бессмыслицей, но Арлингтону явно известно, о чем речь. Я обратил внимание, что сейчас мой начальник об этом послании умолчал.

– Возьмем дом Фэншоу под наблюдение, – немного успокоившись, решил он. – Уж это нам под силу. Я дам распоряжения Горвину.

– Мы можем предпринять и другие меры, ваша светлость. К примеру, нужно разыскать Джонсона – или хотя бы попытаться. Это он вогнал Эббота в такие долги, что тот стал легкой жертвой шантажа. К тому же Джонсон видел Эббота в «Синем кусте» в последний день перед тем, как тот смертельно заболел. Эббот тогда в стельку напился, обедая с ван Рибиком.

– Хорошо, Марвуд. Действуйте, как считаете нужным. Но предупреждаю: если окажетесь таким же бестолковым недоумком, как и все остальные, долго у меня на службе не продержитесь, да и к господину Уильямсону тоже не вернетесь. – Арлингтон склонился над бумагами. – Будете уходить – позовите ко мне Горвина. Всего доброго.

Было еще совсем рано. Я прошел вдоль Уайтхолла к Чаринг-Кросс. В голове у меня крутилось много разных мыслей, в том числе я думал и о завуалированной угрозе Арлингтона. Рассказывали, что он беспощаден к подчиненным. Если я не добьюсь ощутимых результатов, то перспективы мои, прямо скажем, незавидны. Поставленный перед выбором, Уильямсон не станет ради меня рисковать должностью заместителя государственного секретаря. Да, он ценит меня, но не до такой же степени.