Королевский двор Франции в эпоху Возрождения

В 1589 г., в силу открытого неповиновения Главного камергера герцога Шарля Майеннского, провозгласившего себя Генеральным наместником государства и короны Франции, Генрих III потребовал от Парижского парламента в Туре лишить его коронной должности, передав ее принцу крови Валуа, Генриху Орлеанскому, герцогу де Лонгвилю, своему стороннику, который сохранил ее при новом короле (до 1551 г. эта должность уже исполнялась Лонгвиль-Орлеанскими). Однако после смерти герцога де Лонгвиля (1595), в знак примирения с Гизами, Генрих IV вернул пост Главного камергера в семью Майенна, восстановив в должности сначала его самого, а чуть позже утвердив ее в пользу его сына Генриха Лотарингского, герцога д'Эгийона (1578–1621)[1332]. Вообще, потомки руководителей Лиги, за редким исключением, никогда не занимали ключевых постов при дворе первых Бурбонов[1333].

Недавняя защита докторской диссертации Л. Мартышевой в Парижском университете — Сорбонна IV (2018), посвященная роли католического духовенства в восшествии на трон Генриха IV, показала также значительный вклад французских епископов первого эшелона, в том числе из числа бывших придворных Генриха III и Екатерины Медичи, в процесс легитимизации нового монарха. Л. Мартышева подчеркнула, что высшее духовенство рассматривало монархию как «коллективное творение», а свою роль как — духовное обязательство перед Францией[1334]. Главным раздатчиком милостыни, после отказа от должности Жака Амио, стал (1591) архиепископ Буржский, Рено де Бом де Санблансе (Renaud de Baune de Semblançay

), родственник мадам де Сов, придворной дамы Екатерины Медичи, а его заместителем — Никола Фюме, епископ Бове, служивший при Генрихе III Первым раздатчиком. Оба руководителя придворных церкви и капеллы в 1580-х гг. — епископ Лангрский Пьер де Гонди, и Франсуа де Ларошфуко-Рандан, также сохранили свои места и помогали восстанавливать церковный двор[1335]. Архиепископ Буржский также руководил церемонией отречения короля от протестантизма в Сен-Дени в июле 1593 г.

Таким образом, Генрих IV полностью выполнил заветы своего предшественника, который на смертном одре просил его принять его двор и вернуться в католичество; как писал канцлер Шеверни, Генрих III «приказал всем принцам, главным коронным чинам, военным и служащим своего дома признать его [Генриха Наваррского]

действительным и законным наследником короны и служить ему как своему преемнику»[1336]. Процесс организации преемственности дворов Генрих IV начал осуществлять уже через день после кончины своего шурина: 4 августа 1589 г. в военном лагере Сен-Клу он выпустил Декларацию о своем восшествии на трон, которую подписали и заверили все служащие двора Генриха III: первые подписи поставили Главный камергер герцог де Лонгвиль, ординарный камер-юнкер и капитан дворянской сотни дома короля д'Анженн-Рамбуйе, капитаны лейб-гвардии Шатовье, Клермон и Ману, Главный Прево дю Плесси-Ришелье[1337]

. Тем самым новый король не только подтверждал принцип несменяемости должностей, заложенный Валуа, но также обеспечивал себе легитимность в глазах главного института власти королевства. Швейцарская сотня влилась в военное окружение Генриха IV и позднее хорошо себя зарекомендовала в сражениях с Лигой. Отряд Сорока Пяти был распущен.

Двор Генриха IV в 1589–1594 гг. представлял собой военный лагерь, состоявший из дворян-капитанов и дворян-солдат обеих религий, при численном превосходстве католиков. Видимо, организация регулярного делопроизводства и походный секретариат был налажен только в 1591/1592 гг. Во всяком случае, именно в это время возобновил постоянную работу Королевский совет Генриха IV, первые протоколы заседаний которого появились уже в январе 1592 г., в лагере близ Руана, равно как были изданы первые акты, свидетельствующие о различных сторонах жизнедеятельности королевского окружения[1338]. Так, в этом же военном лагере в январе 1592 г. Генрих IV впервые выступил в роли посредника при сватовстве одного из своих капитанов, барона де Нефбура, будущего вице-адмирала Бретани, пожелавшего жениться на богатой вдове, мадам де Лиль-Адан, свитской даме Луизы Лотарингской. Поскольку речь шла об одном из капитанов на его службе, равно как о его родственнице по линии д'Альбре и придворной даме, то свадьба могла состояться только при одобрении короля, который лично заверял брачный контракт. Специально для этой пары в самый разгар войны Генрих IV устроил показательное бракосочетание в городе Шалоне, его временной резиденции, имитируя свадьбы знатных дворян в Лувре времен Валуа[1339].