Королевский двор в Англии XV–XVII веков

Мифология власти: королевский двор в церемониальном пространстве английской монархии

С. Е. Федоров

Семантика инсталляционных инсигний

Символическая сторона оформления и реализации властных отношений, сложившихся в Англии после восшествия на престол Якова I Стюарта в 1603 г., остается сравнительно слабо изученным явлением. Историки, обращавшие внимание, как правило, на институциональные аспекты властных отношений начала XVII столетия, предпочитали исследовать семантику династической мифологии первых Стюартов[927]

. При этом констатируемые в большинстве случаев различия с предшествовавшей тюдоровской традицией определяли строгое разграничение раннестюартовской модели властных отношений и всех отличавшихся от нее символических систем. Так или иначе, раннестюартовский опыт оформления династической программы выглядел до сих пор скорее инновационным, чем опиравшимся на традицию.

Символическое пространство раннестюартовской монархии, в самом деле, содержало внутренние ресурсы, которые образовывали неповторимую гамму дискурсивных практик. Однако изрядная часть этих ресурсов оказывается при ближайшем рассмотрении куда более традиционной, чем могло показаться на первый взгляд. Речь идет в первую очередь о наборе королевских инсигний, с которыми оба первых Стюарта всходили на королевский трон, после чего они только и начинали реализовывать свои новаторские идеи по оформлению оснований своей власти.

Исходный набор этих инсигний просуществовал практически в неизменном виде с коронации Эдуарда II в 1308 г. вплоть до 1649 г., когда все королевские регалии, за исключением коронационных мечей, были уничтожены республиканским режимом. Их восстановили заново по сохранившимся изображениям и описаниям и использовали при коронации Якова II Стюарта в 1685 г., но уже в совсем ином, чем ранее, политическом и символическом контексте.

Неизменность первоначального набора королевских инсигний начала XIV в. не означала, однако, что со временем их смысловая нагрузка не обрастала новыми дополнительными значениями, по мере закрепления которых могли модифицироваться форма короны или державы, уточняться происхождение кольца или мироносного священного сосуда, варьироваться количество церемониальных мечей и т. д. При всем этом исходная семантика коронационного спектакля оставалась без изменений на протяжении всего периода, определявшегося действием так называемого Четвертого коронационного чина, известного также как Liber Regalis[928].

Традиция, связанная с набором королевских инсигний, впервые зафиксированная в начале XIV в. и продолжала формально воспроизводиться вплоть до коронации четвертого по счету Стюарта, обрываясь, таким образом, намного раньше, чем прекратил свое существование Четвертый коронационный чин. Оставаясь органической частью раннестюартовского символического пространства, этот набор инсигний, как представляется, определял семантику одной из важнейших составляющих как яковитского, так и каролинского династического сценария.

Влияние и роль королевских инсигний в символическом пространстве раннестюартовской монархии чрезвычайно велики, а объем сохранившейся информации вполне достаточен для их изучения. Естественно, что в пределах одной статьи нельзя описать все оттенки этого влияния. Я попытаюсь сделать акцент на так называемых инаугурационных или конституирующих инсигниях, уделяя особое внимание трактовкам их смысла, появившимся на протяжении XIV–XVII вв. При этом ассоциации, возникавшие у современников при использовании как традиционных, так и измененных по форме королевских инсигний, будут рассмотрены только в двух основных, как представляется, в то время наиболее актуализированных плоскостях: в литургическом пространстве Вестминстерского комплекса, каждый раз заново воссоздаваемом самим коронационным чином[929], а также в семантическом поле, формировавшемся в ходе, с одной стороны, манипуляций с легендарной традицией и постепенного развития представлений об английской монархии – с другой.

Иными словами, речь пойдет о том, как из начального, установленного самой первой редакцией коронационного чина (1308 г.) набора инсигний именно в XIV – начале XVII в. формируется полный комплекс инсталляционных регалий, задававший смысл и характер их литургического рядоположения и толкования. Этот комплекс параллельно включается в контекст создаваемого внутри и за пределами аббатства смыслового ряда, обозначавшего сакрально-имперский статус английского монаршего дома.

* * *