Королевский лес. Роман об Англии

– Я слышал, что у нью-форестских коров есть особые достоинства. Вы о них не расскажете?

– В основном это пеструхи, ваша светлость. Совсем небольшие, но очень выносливые. Если придется, прокормятся вереском и трехзубкой. От них хороший удой. Фермеры с меловых холмов вроде Сарума приезжают в Рингвуд покупать наш скот. Скрещивают его со своим, и потомство дает будь здоров молока на пастбищах попышнее.

– Вы пасете скот в Нью-Форесте?

– Без этого никак, иначе мне бы понадобилось куда больше акров.

– Вы не прокормите семью без права пасти скот?

– Не прокормлю. Есть и другое. Понимаете, сэр, дело в детях. У меня два взрослых сына. Один живет со мной и трудится как работник. Но у него также есть два акра, с которых он выгоняет скот в Нью-Форест. Так он удваивает свой заработок. Через несколько лет это позволит ему обзавестись собственным хозяйством и семьей.

– У вас и права на добычу торфа есть?

– Да. Так я отапливаю дом – торфом и дровами из Нью-Фореста.

– И без этого права…

– Мы замерзнем.

– Как повлиял на коммонеров Акт о ликвидации оленей?

– В нескольких отношениях. Во-первых, само по себе отсутствие оленей урезало выгон для моего скота.

– Как это? Если оленей нет, другим животным останется больше.

– Я подумал бы так же, сэр, но все оказывается наоборот. Лужайки, где растет лучшая трава, зарастают кустарником, который съедали олени. Я удивился, но это правда.

– Что еще?

– Мистер Камбербетч запретил нам выгонять скот зимой, как мы делали, когда были олени. Пока этого добились только частично. Если добьются полностью, то я не знаю, как выживу.

– А огороженные земли?

– Некоторым коммонерам теперь приходится гнать скот за многие мили, чтобы найти подходящее место для выпаса. Лучшие пастбища отобрали. Когда эти земли откроют, скотине там будет мало чем поживиться, и ей станут помехой водоотводы для лесопосадок.

– Значит, вы боитесь за свое будущее?

– Боюсь.

Комитет притих. Фермер произвел на него впечатление. Это был не вороватый лесной нахлебник, а вольный собственник из тех, чей род, как смутно осознавали пэры, восходил к древней истории их острова вплоть до времен, предшествовавших даже правлению лендлордов. Прощупывать Прайда дальше готов был, похоже, лишь молодой пэр. Камбербетч только что переслал ему записку.

– Мистер Прайд, – сказал он, задумчиво глядя на лесного жителя, – насколько я понимаю, огораживания вызвали недовольство. Такое, что кое-где снесли ограды. Другие подожгли. Разве не так?

– Да, я слышал об этом.

– Я полагаю, что до сих пор это был единственный способ, которым коммонеры могли выразить свои чувства. Вы согласны?

Это была ловушка. Полковник Альбион зыркнул на Прайда, пытаясь перехватить его взгляд. Прайд вперился взором в стену за членами комитета.

– Не могу судить, ваша светлость.

– Мне кажется, вы в чем-то симпатизируете им.

– Я сочувствую любому, кто лишился средств к существованию, – ровно ответил Прайд. – Но нарушать закон, конечно, нельзя. Я против этого.

– Значит, сами вы такого не сделали бы?

Прайд бесстрастно смотрел на юного пэра. Если он испытывал гнев или презрение, то на лице не отражалось ничего.

– Я в жизни не нарушал закон, – произнес он серьезно.

Молодец, подумал Альбион. Он наблюдал за пэром, гадая, закончил ли тот. Похоже, что нет.

– Складывается впечатление, мистер Прайд, что вы настроены против Лесной комиссии. Но ведь у вас есть старший сын? Некто Джордж Прайд. Не скажете ли, у кого он на службе?

– Да, сэр. У мистера Камбербетча.

– То есть в Лесной комиссии? – У молодого пэра был торжествующий вид. Он подловил этого крестьянина. – Если Лесная комиссия такое чудище, то почему там служит ваш сын? Или он примкнул к врагам?

Альбион задержал дыхание. Он предусмотрел многое, но не это. Ему не пришло в голову, что кто-нибудь в таком окружении опустится до травли фермера из-за его сына. Вполне возможно, что пэр не понял, какой вопрос его попросили задать. Альбион глянул на Камбербетча. Экая сволочь!

Он увидел, что волоски на шее у Прайда встали дыбом. Боже, да это спичка, поднесенная к бочонку с порохом! Полковник напрягся, закусил губу.

Прайд издал негромкий смешок и покачал головой:

– Полно-полно. Я полагаю, ваша светлость, что юноша устраивается, куда сумеет. Вы так не считаете? Что касается мистера Камбербетча, то он мне не враг. – Он оглянулся на окружного инспектора и послал ему зловещую улыбочку лесного жителя. – Во всяком случае, сейчас… Конечно, – повернулся он снова к пэру, – если мистер Камбербетч огородит столько земель, что я разорюсь, а мои дети отправятся в работный дом, то вы будете вправе сказать, что он станет мои врагом, хочу я этого или нет. Я пришел сюда, ваша светлость, только в надежде на вашу помощь, чтобы мы с мистером Камбербетчем остались друзьями.

Тут широко улыбнулся даже председатель, и молодой пэр вежливо признал поражение.

– Я думаю, – сказал председатель, – что мы познакомились с Гордостью Нью-Фореста. Наверное, нам самое время прерваться.

Седая женщина томилась в нервном ожидании в большой пустой церкви на холме. Она не сказала о свидании мужу.