Королевства

Секретаря она себе удачно нашла. Нет, в руки он ей попал, к сожалению, поздно, и до нынешнего магического уровня Эрны Крелан не дотянет, к тому же, у подруги есть ещё больше времени на рост резерва, чем у него.

Зато бывший раб старого Тэллера, не имея ничего иного в доступности, изучал грамоту, многократно перечитывая единственную наличествующую в баронстве книгу «Свод законов королевства Датор», выучив её практически наизусть, и теперь мог дать фору любому крючкотвору из канцелярии герцогства, а то и королевства. А, если верить утверждению Флемма Орваля, что на Алернии законы королевств похожи, тогда Вика может приравнять своего секретаря и к юристу-международнику.

Пусть попаданка сама убежала от получения любого титула и не была ни королевой, ни герцогиней, ни даже графиней, а раз так, то и иметь при себе первую статс-даму формально не могла, но Вика, опять же, исходила из тех воспоминаний, что на Земле великие магистры орденов приравнивались к царствующим особам или же ими и являлись, а она-то вообще по своему самовольно определённому себе положению стоит над Лагисом, то без помощницы высокого статуса ей не обойтись.

Впрочем, эти рассуждения Вика вела с собой скорее в ироничном ключе, а если думать серьёзно, то ей нужен человек, который полностью возьмёт на свои плечи руководство всем обслуживающим персоналом в её резиденции — не самой же попаданке руководить слугами? А уж как это должностное лицо будет называться, не суть важно.

Поначалу, она рассматривала кандидатуру Пойцы, бывшей рабыни её Дебора, которую Вика отобрала у него самым беспардонным образом, а потому что нефиг. Но затем, всё же решила не менять в отношении этой красавицы своих планов и с ближайшим же караваном отправила её в Акулий Зуб, передав со старшиной обоза послание великому магистру, дать девушке свободу, выдать замуж за младшего мастера Ордена Тарика, бывшего раба уважаемого Флемма, и найти ей руководящую должность в хозяйственном подразделении университета.

— Всё равно, госпожа, — вздохнул секретарь, — Петелия ещё долго не сможет привыкнуть к своему новому положению. Ты уж, пожалуйста, не сердись на мою жену.

— Капец, и ты туда же. Сколько можно уже говорить, что не злюсь я на неё нисколько. Обучится всему.

Назначение попаданкой на роль своей первой помощницы по управлению персоналом молодой шестнадцатилетней жены Крелана, вчерашней рабыни-прачки, на первый взгляд выглядело чистой воды авантюризмом. Но Вика нашла в этом решении целый ряд положительных моментов.

Во-первых, Петелия знала, что называется, всю кухню обслуги изнутри, во-вторых, она не глупа, хоть и чрезмерно пуглива, так что успеет всему обучиться — кстати, этим она сейчас и занимается под присмотром первой статс-дамы вьежского двора — ну, и, пожалуй, главное, девушка предана Вике как собака. Попаданка это легко читала в глазах Петелии, после обретения тою свободы и любимого мужа.

Единственное, что Вику в ней раздражало, так это слёзы и дрожащие руки при малейшей своей ошибке или промашке, словно у рабыни, испортившей дорогое любимое платье хозяйки. Но попаданка рассчитывала, что эта пугливость вскоре пройдёт.

Не пожадничала она для своей новой помощницы и Абсолютного Исцеления, так что в храм Единого на площади Справедливости Петелия пошла девственницей.

— Она уже спросила баронессу, насчёт верховой езды…

— Нафига? По дороге в Акулий Зуб и научится. Точно. Под моим чутким руководством. Вот ты зачем меня в грязь тащишь? Я ведь не Петелия твоя, мигом в лоб получишь.

— Ой, извини, госпожа.

Они вышли на ту самую дорогу, идущую вдоль берега залива к Вене, по которой Вике так нравилось раньше гулять с тем растинским парнем Ивесом, а потом и с Дебором.

Слева от них сейчас шёл ряд небольших, но аккуратных и чистеньких домишек — здесь проживали семьи мелких портовых и таможенных клерков — а справа расстилался, насколько хватал глаз, Алернийский океан. Зрелище, которое до сих пор завораживало попаданку.

Жаль, что в первый день лета стояла осенняя погода, нагоняя на попаданку немного грусти. Хотя, какая осень? Тут и зимы-то толком не бывает. Может меланхолия и выглядывает-то из закоулков её сознания — подумала Вика — что это была её первая зима сознательной жизни, когда не пришлось ей ни на лыжах покататься, ни Новогоднюю ёлку украшать.

— Что такое осень — это небо, плачущее небо под ногами, — негромко пропела по-русски Вика, — В лужах разлетаются птицы с облаками. Осень, я давно с тобою не был.

Опять подсознание выкинуло с ней очередной фортель, заставив вспомнить под нынешние погоду и настроение песню ДДТ, любимой группы Сани Изотова, который установил на своём мотоцикле мощные колонки — из-за чего в их клубе его транспорт прозвали музыкальной шкатулкой — и радовал всех окружающих талантами Юры Шевчука, Гребенщикова или Кинчева.

— Госпожа, ты так хорошо поёшь, — секретарь с огромным удивлением смотрел на неё раскрытыми глазами.

— А ты не знал, что ли? Погоди, я тебе ещё не раз концерты буду устраивать. Пожалеешь, что связался со мной.

— Ну что ты!