Королевство

– Вот одна из тем, на которые я хочу с тобой поговорить. Возникли непредвиденные сложности, инженеры обнаружили неустойчивость основания самой горы.

– Обнаружили? Да Карл знает, что порода сыпучая, поэтому в Хукене камни летят и поэтому туннель через скалу так до сих пор и не пробили. – Я заметил в своем голосе раздражение – наверное, от мысли, что в первую очередь она ехала до самого Кристиансанда не из-за меня, а из-за своего отеля.

– Про свойства породы Карл никому ничего не говорил, – сказала она. – Сам знаешь: он обычно вытесняет то, что, по его представлениям, окажется проблемой.

– И?.. – нетерпеливо спросил я.

– С этим надо разбираться, но нужно больше денег, а Карл сказал, что их у нас нет, и предложил держать язык за зубами – прежде чем здание, возможно, слегка накренится, пройдет как минимум двадцать лет. Разумеется, я не согласилась и сама изучила финансовые дела, чтобы понять, можно ли взять у банка кредит побольше. Мне сказали, что для этого нужно больше гарантий, а когда я предложила переговорить с тобой и Карлом – вдруг вы согласитесь отдать в залог пастбища Опгарда, – они сказали… – Помолчав, она сглотнула, а затем договорила: – Они сказали, что, по официальным данным, среди оставшегося после Виллумсена имущества значатся все пастбища Опгарда – они перешли к нему в залог. А вообще владелец у Опгарда только один – Карл Опгард, и твою долю он выкупил осенью.

Я уставился на нее. Пришлось покашлять, прежде чем голос прорезался.

– Это неправда. Должно быть, ошибка.

– Я тоже так сказала. И мне показали выписку из договора купли-продажи с подписями – твоей и Карла.

Она протянула мне мобильный телефон. Все так. Моя подпись. То есть нечто похожее на мою подпись. Так сильно, что сделать это мог только один человек, ведь он научился подделывать почерк брата в сочинениях.

До меня начало доходить. То, что Карл сказал головорезу на кухне: У Виллумсена ведь залог есть. И ответ головореза: По его словам, без отеля он особой ценности не представляет. Виллумсен, обычно полагавшийся на честное слово, Карлу не поверил и потребовал в качестве залога пастбища.

– Знаешь, как папа нашу жалкую ферму называл? – спросил я.

– Нет.

– Королевство. Постоянно повторял, что Опгард – наше королевство. Как будто боялся, что мы с Карлом к земельной собственности слишком легко отнесемся.

Шеннон промолчала.

Я закашлялся.

– Карл мою подпись подделал. Он знает, что отдавать наши пастбища в залог Виллумсену ради кредита я бы отказался, вот и перевел собственность на свое имя за моей спиной.

– И теперь у Карла в собственности все пастбища.

– На бумаге, да. Я их обратно заберу.

– Думаешь? У него было полно времени на то, чтобы потихоньку вернуть собственность тебе, после того как Виллумсен долг аннулировал. Почему же он этого не сделал?

– Ну он же занят был.

– Рой, очнись. Я что, твоего брата лучше тебя знаю? Пока пастбища записаны на его имя, они у него в собственности. Мы говорим о человеке, который без колебаний обманул своих партнеров и друзей в Канаде и смылся. Когда я весной была в Торонто, я разузнала подробности случившегося. Я поговорила с одним из его партнеров, мы дружим. Он рассказал, что Карл угрожал его убить, когда тот хотел сообщить инвесторам о том, что проект понес значительные убытки, – чтобы остановить работу и не потерять еще больше.

– Карл об этом не распространяется.

– К этому другу он пришел, когда тот был дома один. Рой, Карл на него пистолет наставил. Сказал, что убьет его вместе с семьей, если тот не будет держать язык за зубами.

– Он запаниковал.

– А что сейчас, как думаешь?

– Меня Карл не убьет. Шеннон, я же его брат.

Я почувствовал, как она положила свою руку на мою, – хотел вытащить, но не стал.

– И он никого не убьет, – сказал я, но голос у меня звучал неуверенно. – Не совсем так. Не из-за денег.

– Может, нет, – сказала она. – Может, не из-за денег.

– Ты о чем?

– Он меня не отпустит. По крайней мере, не сейчас.

– Не сейчас? И что же поменялось?

Она посмотрела мне в глаза. Затрещал лес за нашими спинами.

Потом она меня обняла.

– Вот бы я не познакомилась с Карлом, – прошептала она мне на ухо. – Но тогда я бы и с тобой не познакомилась, вот я и не знаю. Но нам чудо нужно. Рой, нужно, чтобы Господь вмешался.

Теперь она положила подбородок мне на плечо, и смотрели мы в разные стороны: она – через забор, в темный лес, я – на просвет в сторону шоссе, которое вело прочь, в другие края.

Снова раздался треск, на нас упала тень, и птичий концерт резко смолк, как будто дирижер отшвырнул палочку.

– Рой… – прошептала Шеннон. Подняла подбородок с моего плеча.

Я смотрел на нее, видел, как она таращится вверх: один глаз широко раскрыт, второй почти целиком закрыт. Обернувшись, я увидел за забором четыре ноги. Прошелся по ним взглядом снизу вверх. Потом еще выше. Вот наконец и тело, а на нем – шея. Которая шла еще выше параллельно стволам деревьев.

Чудо.

Жираф.