Королевство Бахрейн. Лики истории

Если пальма и верблюд — это извечные символы бедуинов-кочевников, племен и земель Внутренней Аравии, то море и парусное судно — это эмблемы «людей моря», арабов Прибрежной Аравии. Своды аравийской старины сохранили и донесли до наших дней сказания и предания о мореходах-аравийцах, ловцах жемчуга и «жемчужном острове» Залива — нынешнем Бахрейне, легендарном Дильмуне и прославленном Авале в прошлом.

«Корабль — это символика странствий человека по водным просторам Земли в целях торговли и познания мира», говорят на судоверфях Аравии мастера-корабелы. В их понимании спуск корабля на воду — это такое же чудо, как и рождение ребенка. Строить корабль надо, согласно бытующему среди них поверью, в течение девяти месяцев. За это время судно, сооружаемое на верфи, как и ребенок, вынашиваемый в утробе матери, «обретает свое лицо».

На верфях Бахрейна сооружали быстроходные парусники (самбуки), предназначавшиеся для «жемчужной охоты»; прибрежные шуши — для рыбной ловли; а также грузовые баркасы (бумы) — для морских торговых экспедиций. На них ходили за пряностями в Индию; за благовониями и кофе — в Южную Аравию; за «черной и белой костью», то есть за рабами и слоновой костью, — в Восточную Африку; и за шелком — в Китай. Для прибрежной торговли и охраны гаваней использовали батилы.

Военные корабли мореходы-аравийцы называли словом «гураб», что в переводе с арабского языка значит «ворон» (у арабов Аравии ворон — это символ войны и связанных с ней несчастий). Гражданские суда, занимавшиеся перевозками товаров, именовали словом «хамами», то есть «голубь» (у аравийцев голубь — это символ добрых деяний и побуждений, к которым они относили и торговлю). Быстроходные и маневренные парусники-сймбуки величали словом «таира», то есть «птицами» (в данном случае — «птицами морей»).

Суда для торговых экспедиций в дальние страны относили к классу «саффар» (океанских); для «жемчужной охоты» — к разряду «гаввас» (судов-домов ныряльщиков), а для рыбной ловли — к категории «саммак», то есть рыболовецких.

Капитан корабля, или «шейх судна» в речи арабов Аравии, происходил, как правило, из известного семейно-родового клана потомственных мореходов. Приказам его матросы повиновались безропотно. В широком употреблении у них была пословица, гласившая: «Десять старшин-шейхов на одном корабле — сегодня же судну быть на дне».

Парусники аравийцев, как следует из воспоминаний Марко Поло о его путешествии на одном из таких судов из Китая до Ормуза, были из тикового дерева, «сшиты веревками из коры индийских орехов», «не осмолены», но «густо покрыты специальной смазкой на китовом жиру».

С течением времени, рассказывает средневековый арабский историк Ибн ал-Муджавир (ум. 1291), «жители стен», то есть горожане, стали окликать моряков на улицах и на рынках словом «бах-хар» («человек моря»), сохранившимся в словаре арабов Прибрежной Аравии и по сей день.

Женщин и детей к судоверфям не подпускали. Дело в том, что, согласно древнему поверью, бытовавшему среди судостроителей, если женщина перешагивала через лежавший на песке киль для строившегося корабля, то судно после спуска на воду ожидала беда, и один из членов экипажа при первом же выходе в море должен был непременно погибнуть. Женщина же, перешагнувшая через киль, могла забеременеть и родить, что, собственно, и влекло замужних, но бездетных женщин на судоверфи.

Отправляясь в дальнее плавание, мореходы Бахрейна и Кувейта, Катара и земель Аш-Шамал (ОАЭ) непременно совершали в прошлом обряд жертвоприношения у «Камня спасения» или «Камня доброго приема». Возвышался он над упирающимся в Ормузский пролив мысом Мусандом. Существовало поверье, что над местом этим, денно и нощно, парят ангелы-хранители мореплавателей; и что жертвоприношение, исполненное там, — это залог того, что ангелы обратят на них внимание и уберегут от невзгод и напастей в море.

Ритуальные обряды у полуострова Мусандам, сообщает в своей знаменитой работе «Земля и Люди» Э. Реклю, исполняли и моряки-индусы, возвращавшиеся из портов Персидского залива (2). Когда судно оказывалось напротив полуострова, они опускали на воду — в дар богам-покровителям мореплавателей — вырезанную из дерева миниатюрную ладью с «разноцветными парусами» и несколькими горсточками риса, а вслед за ней — прихваченные с собой из Индии, специально для этой цели, кокосовые орехи и цветочки в горшочках. После чего, как полагали, смело можно было идти дальше, не страшась ничего, ни штормов, ни пиратов.