Королевство гнева и тумана

– Иллирианцы выпестовали эту силу, чтобы получить преимущество в сражениях. Но она достаточно груба и необузданна. Сифоны пропускают ее через себя, что позволяет Кассиану и Азриелю получать… разновидности силы. Она разнится и по мощи, и по проявленному воздействию. Так получается оружие, щиты, стрелы и копья. Представь, что тебе понадобилось покрасить стену. Одно дело – плеснуть на нее краской из ведра, и совсем другое – взять кисть. Во время сражений сифоны делают магическую силу более точной и менее заметной. Без их помощи все происходило бы куда грубее и опаснее. Особенно когда в сражении не очень-то развернешься.

Сколько же такой силы протекло через Кассиана и Азриеля и не она ли оставила эти страшные отметины на руках последнего?

Кассиан согнул пальцы, любуясь прозрачными красными камнями:

– До чего они красивы.

– Одно слово – иллирианцы, – пробормотала Амрена.

Кассиан оскалил зубы, показывая напускное удивление, затем допил вино в своем бокале.

И вот с этими… хм, соратниками Риза мне предстояло познакомиться поближе и решить, смогу ли я работать с ними, смогу ли рассчитывать на их помощь, если война с Сонным королевством все-таки начнется… О чем бы их спросить? Я изо всех сил соображала, глядя, как тени вокруг Азриеля снова исчезают.

– Как ты… я хотела сказать, как вы оба – ты и правитель Кассиан…

Кассиан взвыл от смеха, расплескав вино и забрызгав платье Мор. Та вскочила и, бормоча ругательства, схватила салфетку, чтобы не дать вину впитаться в ткань.

Кассиан продолжал выть. Азриель лишь слегка улыбался, беспокойно наблюдая, как Мор взмахнула рукой и все капли пролитого вина оказались на боевых доспехах Кассиана. Наверное, эти же доспехи служили ему во время полетов. У меня пылали щеки. Сама того не зная, я что-то нарушила. И хорошо еще, что ответом на мою глупость был смех.

– Кассиан – вовсе не правитель, – пояснил Риз. – Но я уверен, ему очень лестно, что ты поставила его столь высоко. – Он оглядел свой внутренний круг. – Раз уж речь зашла о том, кто есть кто, Азриель тоже не является правителем. И Амрена. Хочешь – верь, а хочешь – нет, но Мор здесь единственная чистокровная фэйка, достойная высокого титула.

Почему же Риз не упомянул себя? Уловив мой вопрос, он сказал:

– Я наполовину иллирианец. Во всем, что касается чистопородных фэйцев, я сознаю: полукровкой был, полукровкой и останусь.

– Значит, вы трое не принадлежите к фэйской знати? – спросила я.

Кассиан перестал смеяться:

– Иллирианцы никогда не были фэйцами – ни знатными, ни обыкновенными. И рады этому.

Он закинул прядь черных волос за ухо. Круглое, какими когда-то были и мои уши.

– И к фэйри мы тоже не имеем никакого отношения, хотя некоторые и пытаются нас так называть. Мы просто-напросто иллирианцы. В лучшие времена нас считают невосполнимой воздушной кавалерией Двора ночи, а в худшие – безмозглой солдатней.

– Добавлю, что худшие времена значительно протяженнее лучших, – пояснил Азриель.

Я уже не стала спрашивать, являются ли и тени отличительной чертой иллирианцев.

– Я вас обоих не видела в Подгорье, – сказала вместо этого.

И нет, эти слова не вырвались у меня случайно. Я должна знать наверняка, были ли они там и видели ли меня и мое «сотрудничество» с…

За столом стало тихо. Никто не решался взглянуть на Ризанда. Даже Амрена.

– Никого из нас там не было, – ответила Мор.

Лицо Риза превратилось в ледяную маску.

– Амаранта не подозревала об их существовании. А когда некоторые услужливые прихвостни хотели выдать ей тайну, у них начисто отнимался разум.

Меня прошиб холодный пот. Не из-за того, что Ризанд проделывал с болтунами своего же двора, а…

– И вы целых пятьдесят лет скрывали от нее этот город и его жителей?

Кассиан уткнулся в тарелку. Казалось, ему хочется вывернуться из кожи вон.

– Мы и дальше будем хранить в тайне существование Велариса и всех, кто его населяет. Пятьдесят лет или пятьсот – значения не имеет, – сказала Амрена.

Уклончивый ответ, если ее слова вообще можно назвать ответом.

Когда Амаранта утащила Риза в Подгорье, он не ожидал, что однажды снова увидит свой внутренний круг. Но даже там он заботился об их безопасности.

А по оставшимся это ударило очень больно. Им было тяжело жить с осознанием жертвы, на которую ради них пошел Ризанд. Даже Амрене.

Возможно, их совесть будоражила не только судьба Риза, который десятки лет мучился в подземных лабиринтах Амаранты. Ведь не все подданные Двора ночи оказались счастливыми жителями Велариса. Кто-то остался за пределами города. Это тоже больно било по душам четверых соратников Риза. И все же выбрать один город, одно место и сберечь его – это лучше, чем ничего. Возможно… сама мысль о том, что в Притиании остался уголок, не затронутый зверствами и жестокостью… эта мысль давала им утешение.

Потом заговорила Мор слегка хриплым голосом. Она кивала в такт словам, и свет играл на ее золотых гребнях.

– Среди жителей Велариса ты не найдешь никого, кто бы не знал о том, что творилось за пределами. Или кто бы не знал, какой ценой оплачена их спокойная и благополучная жизнь.