Королевство плоти и огня

– Я в самом деле без ума от этих маленьких нелепых бретелек. – Он обхватил руками мои ребра и натянул ткань. – И от твоих грудей, но они не нелепые и не маленькие. Я без ума и от них тоже.

– Ну спасибо.

Он обошел меня, проведя рукой по моему животу, и рассмеялся. В смехе звучало облегчение и потребность. Мне не нужно открывать чутье, чтобы это понять. Я потянулась к замочку ожерелья.

– Оставь его. – Он глянул вниз. – И кинжал.

Я вскинула брови.

– Серьезно?

– Когда ты поймешь, что я говорю правду? – Его губы коварно изогнулись. – Меня заводит, когда ты вооружена чем-нибудь острым.

– С тобой что-то очень сильно неладно.

Кастил обошел меня и встал передо мной.

– Но тебе это нравится.

– Со мной тоже что-то неладно. – Я подняла на него взгляд. – Потому что правда нравится.

– Знаю. – Он коснулся моей щеки. – Я всегда знал: тебе нравится, что я получаю удовольствие, когда ты пускаешь мне кровь.

Он поцеловал меня, и это было так, словно наши губы впервые соприкоснулись. В каком-то смысле это и был первый поцелуй. У нас с Кастилом было много первых поцелуев. После каждой открытой правды, после каждой перемены все словно начиналось заново, только со всем предыдущим опытом и воспоминаниями. Целовать Кастила – все равно что осмелиться поцеловать солнце. Я приложила ладони к его груди, чувствуя через рубашку тепло его кожи, и это – все это – очередной первый раз. Потому что я целовала, не волнуясь о том, следует ли это делать и не пожалею ли я. Целовала самозабвенно, с прежде неведомой свободой.

Кастил притянул меня к себе, обвив рукой талию. Его губы путешествовали по моему подбородку и ниже по горлу. Я напряглась от коварного предвкушения.

– Знаешь, есть и другие места, откуда я могу пить твою кровь.

– Например?

– Местечки, которые гораздо чувствительнее шеи.

Он провел по моему плечу и обхватил ладонью грудь сквозь рубашку. Его большой палец нашел затвердевший сосок.

– Например, здесь. Тебе бы хотелось? Пока не отвечай. Есть еще более чувствительные места. Более интересные.

Его рука прошла по изгибу моего бедра и замерла ниже, собрав в кулак шелк.

– Подними руки.

Я вытянула руки над головой, задрожав, когда его одежда потерлась о мою обнаженную кожу.

Комбинация приземлилась на пол, а рука Кастила вернулась на мое бедро. Я закрыла глаза, чувствуя его губы на моей шее.

Его пальцы двигались по моему бедру, обручальное кольцо холодило кожу.

– Вот здесь по ноге проходит вена, и от нее отходят вены помельче. Думаю, тебе это понравится.

Я вздрогнула.

– Ты сделаешь это сейчас?

– Сделал бы, но сейчас я чувствую себя страшно старомодным и хочу, чтобы весь мир видел свежую отметину на твоем горле. А если весь мир увидит эту отметину между твоих красивых бедер, я поубиваю весь мир.

– Это уже чересчур.

– Мои чувства чересчур сильны, принцесса. Есть еще одно местечко, где крови не так много, но, думаю, оно станет твоим любимым.

Он обхватил меня рукой между ног, а его большой палец прижался к комку нервов, отчего я поднялась на цыпочки.

– Вот здесь. Я могу одновременно чувствовать твой вкус и кормиться от тебя.

По мне пробежал вихрь удовольствия.

– Звучит непристойно.

– В высшей степени непристойно, – согласился Кастил. – Сейчас тебе не нужно выбирать. Позже, потому что это «позже» будет, – пообещал он, и у меня сжалось сердце, – мы попробуем все эти местечки, и ты скажешь, какое из них твое любимое. Что ты об этом думаешь?

– Я думаю… – У меня вырвался придушенный стон, когда его палец скользнул в меня. – Мне понравится быть очень непристойной.

– Ну еще бы.

Кастил опять засмеялся и повел меня спиной вперед, его палец при этом медленно, размеренно двигался. Уложив меня на спину, он убрал палец.

– Нам обоим понравится.

Поднимаясь с кровати, Кастил задержался, чтобы поцеловать шрамы на моем животе, а потом на ногах. Он шагнул назад и остановился надо мной. Я полностью на виду, никакой одежды, кроме ожерелья и кинжала. Я смутилась, но не сделала ничего, чтобы прикрыться. Пусть смотрит.

– Прекрасная. Я хочу, чтобы ты это знала. Ты прекрасна. Каждый дюйм твоего тела.

Как и раньше, я не могу не чувствовать себя красивой, когда он так на меня смотрит.

Он опустил руки к пуговицам на штанах.

– Смотри на меня.

И я смотрела, как Кастил раздевается, как тогда в пещере. Если он думает, что каждый дюйм моего тела прекрасен, то он не видел себя в зеркале. Вся эта загорелая кожа и мышцы. Шрамы не портят его тело, даже клеймо. Они – свидетельства силы, того, через что он прошел; напоминание о том, как он находил части себя.

До меня вдруг дошло, почему Кастил считает мою кожу такой безупречной. Он видит то же, что вижу я, глядя на него.

С тех самых пор, как впервые увидел меня без вуали.

К горлу подступил ком. Я боялась, что могу заплакать, но он двинулся ко мне. Его твердое тело прижалось сверху к моему. Меня ошеломили ощущения жестких волос на его ногах, трущихся о мою кожу, вес и тепло его тела, когда он пристроился между моих бедер; то, как его грудь касается моей, а его твердость прижимается к самой мягкой моей части.

Он запустил руку в мои волосы, оттягивая мою голову назад.