Королевство Тени и Света (ЛП)

«Ничего не ешь. Никому не доверяй».

«Согласна», — отвечаю я.

— Иди сюда. Присоединись к нам, — зовет Азар. — Мы чувствуем, когда ты просеиваешься.

Когда мы покидаем укрытие леса и приближаемся к столу на поляне, я требую:

— Где мой отец?

— Ты знаешь, где он, — говорит Иксай, бросая в рот замороженную виноградинку, и её зимний взгляд блуждает по мне с головы до пят с откровенным презрением. — Ты не можешь просеяться к нему. Это сообщает тебе всё, что тебе нужно знать. Ну, не всё, но это сообщает тебе то, что я удерживаю его в одном из фрагментов, существование которых породил Дэррок, когда он обрушил стену между нашими мирами, и наши реальности схлестнулись воедино, — её взгляд переключается на Бэрронса и мгновенно становится горячее. Она оценивает его с откровенной похотью и бормочет мне: — Я сказала тебе прийти одной.

— И ты знала, что я этого не сделаю.

— Ты всегда приводишь с собой зверя. Я бы тоже так делала. Он весьма пленителен. Я бы хотела заполучить его себе.

— Переходи к чёртову делу, — тихо говорит Бэрронс. — Что ты хочешь в обмен на Джека?

Иксай прищуривает глаза.

— Манеры важны. Садитесь. Присоединитесь к нам. Мы желаем обсудить наше будущее.

Бэрронс слегка улыбается.

— Мы уже установили, что ваше будущее смертно. И очень непродолжительно.

Она пожимает плечами.

— Если ты считаешь пять сотен лет непродолжительным сроком. Песнь ещё не уничтожила наше бессмертие. Может пройти ещё столетие, прежде чем она достигнет этой точки. Эти шесть долгих веков женщина, которой ты служишь, может провести в мире. Или постоянно оборачиваться через плечо, пока ты пытаешься защитить всех, кого она любит.

— Он мне не служит, — говорю я.

— Конечно, служит. С чего бы иначе ему оставаться подле тебя? — парирует она.

— Твоему виду сложно понять, что в жизни есть не только правители и служители, хищники и жертвы, — говорю я. — Ты хочешь верить в то, что он служит мне, потому что верность слуги можно купить или пошатнуть, и это может дать тебе шанс с ним.

Бэрронс одаряет её улыбкой, которая вся состоит из зубов и свирепости.

— Ни в одной из существующих реальностей, принцесса.

— Теперь ты лишь сильнее интригуешь меня, — урчит Иксай.

— Переходи к делу, — я повторяю приказ Бэрронса.

— Согласен, — рявкает Азар. — Переходи к бл*дскому делу, Икс.

Зима с явной неохотой переводит взгляд с Бэрронса на меня, её глаза прищуриваются и заметно холодеют.

— Мы готовы принять тебя в качестве королевы.

— Удобно, — фыркаю я. — Поскольку я уже королева. Хоть принимаете вы это, хоть нет.

— Иксай хотела сказать, — говорит Азар, награждая её выразительным и яростным взглядом, — мы надеемся, что ты готова править и заботиться о нашем виде. Теперь ты знаешь, что воспоминания и эмоции были восстановлены, и что через пять-шесть сотен лет наш вид вымрет. Ты будешь заботиться о нас до тех пор?

— Заботиться о вас как? Вы отказались от своих поисков Эликсира?

— Нет. И не откажемся, — говорит Иксай. — Мы надеемся, что со временем ты передумаешь. А пока что мы будем учиться жить вместе, и люди больше не будут страшиться нас. Мы также признаём, что Невидимые, — она усиленно подчёркивает приставку «Не», — уничтожили значимое количество людей. Полагаю, это количество измеряется миллиардами. Хоть Видимые периодически охотились на людей, мы ответственны за часть потерянных жизней. Лишь несколько тысяч можно приписать на наш счёт за многие тысячелетия нашей жизни на этой планете. А Двору Теней приписываются миллиарды. Весьма значительная разница, ты так не считаешь? Мы не монстры. Ты смотришь на нас двоих и видишь смерти миллиардов смертных. И всё же не Двор Света стал причиной этих смертей. Аморфные, клыкастые, ползучие, неуклюжие… — она умолкает, дрожа. — Именно те уродливые и злобные фейри убили стольких из твоего вида.

— Мы были обмануты, моя королева, — настаивает Азар. — Круус сотни тысяч лет притворялся одним из Видимых. Невидимый проник в наш двор. Это он побудил нас стать дикарями, он яростно выступал в поддержку Эобил, втайне ведя кампанию новых, всё более агрессивных нападений на людей, ибо Невидимые имеют куда более сильную склонность перебарщивать, чем Видимые. И это он возобновил Дикую Охоту. Он имел влияние на трон, правил нами через него.

«Точно, валите всё на того, кого считаете погибшим», — саркастически думаю я, но храню молчание, позволяю им говорить, высматриваю подтекст.