Королевство Тени и Света (ЛП)

Конечно, до тех пор, пока вызванные Песнью перемены не даруют им милосердное избавление от существования, разрушив их навсегда, словно они не были некогда богами, словно они не правили вселенной когда-то.

Святотатство. Их собственная королева истребила их, превратила в существ, которые действительно посчитают смерть избавлением. Это невыносимо.

Иксай завыла ещё сильнее, но заглушаемая собственными чарами не сумела издать ни малейшего звука, лишённая даже облегчения через оплакивание, и то грибовидное облако расцвело с радиоактивной токсичностью. Она запрокинула голову, невообразимо широко раскрыв рот в крике и содрогаясь всем нутром. Ад бушевал, не имея возможности издать ни звука.

От этого у неё возникало ощущение, словно она вообще не существует.

Плохо уже то, что Дворы Осени, Лета и Весны погрузились в безумное варварство, но хотя бы тогда они были равны. Ни один из них не был чем-то меньшим, ни один из них не был жертвой.

Но если Азар и Северина узнают, что у Иксай больше не было двора, не было армии, не было ни единого придворного, которого она могла бы наказать, пытать или принудить делать то, что она скажет; что она совершенно одна в своём королевстве льда…

«Они уничтожат меня. Это вопрос времени», — прошептала она, но слова не прозвучали, лишь вылетели облачка морозного дыхания, окрашенного кровью. Она начала задыхаться, закашлялась и выплюнула смертоносно острый осколок кровавого льда, ощущая, что ещё больше таких кусков подступало к её горлу.

Эмоции в её нынешнем состоянии убивали. Она была такой разъярённой, чувствовала себя такой преданной — и во имя Д'Ану, очень, очень сильно напуганной — что не трансформировала окружение своей болью, а замораживала саму свою суть, проделывая с собой то же самое, что королева сделала с её придворными.

Через считанные мгновения она застынет полностью и взорвётся, если не возьмёт себя в руки. Она разрушала саму себя. Невообразимо, что такое вообще могло случиться.

Люди! Это всё их

вина. Снова и снова они манипулировали, жульничали и использовали фейри в своих целях.

Зарычав, она разбила жёсткий лёд, покрывавший её кожу, резко развернулась к единственному присутствовавшему человеку, и подняла руку, чтобы вогнать ледяной шип в мозг существа.

Заскрежетав зубами, скрипя ими от злости, Иксай остановила себя в последнюю секунду, когда остриё находилось в считанных сантиметрах от головы.

Человек ей нужен. Окровавленное, изломанное и отравленное существо было её единственным шансом.

Чтобы убрать ледяной шип, потребовалась каждая унция её самоконтроля. Иксай убрала его медленно, дюйм за осторожным дюймом, пока остриё отступало, вращаясь вокруг своей оси. Она развернула его к себе, принимая в свою плоть, используя боль в теле, чтобы заглушить боль в груди.

Спустя несколько долгих моментов дрожи она осознала, что физическая боль в извращённой манере питала тот ядерный лёд, который угрожал взорваться в её нутре.

Впервые за своё существование Иксай намеренно попыталась призвать тепло в тело. Как её дар ледяного ветерка остудил ярость Азара и вернул ему рассудок в Роще, так теперь она нуждалась в даре тепла, чтобы растопить свой арктический шторм. Если она себя взорвёт, то множество несправедливых поступков в отношении её рода останутся неотомщёнными. Королева разрушит их всех, и фейри быстро прекратят существование, окажутся забытыми, превратятся в миф, в который никто даже не поверит.

Закрыв глаза, она принялась рисовать в своём сознании картинку дня — по-прежнему зима, но поздняя, на границе с весной — оттаивающий сад, по которому она прогуливалась под тусклым (вот гадость!) солнцем. Она сдабривала образ деталями, добавила крошечные белые подснежники, прораставшие на отталинах, песни птиц в далёком лесу, блеклые лучи едва заметной голубой сферы, согревавшей её плоть…

Она презирала жар. Она ненавидела солнце.

Лёд был непреклонным, гордым и прекрасным. Лёд сохранял свою форму, ничему не поддавался, как величественный ледник, полз, полз и полз, пока не поглощал всё на своём пути.

Но именно то, что спасло её давным-давно, теперь разрушало.

Снова и снова Иксай осмеливалась создавать образ тепла в своём сознании, и снова и снова лёд, который она так боготворила, накатывал, и видение рушилось под грузом её застывшего сердца.

Она неспособна быть чем-то другим, помимо того, чем она являлась.

Лёд. Неподатливый. Жёсткий.

Внезапно, когда она подумала, что всё потеряно, в этот самый момент краешки её сущности начали покрываться тоненькими трещинами, лёд зарокотал зловещим громом, и она ощутила на своей плоти неожиданный завиток тепла. Он был нерешительным, обдавал её слишком нежно для её потребностей, но когда она заставила себя принять это, жар обрёл уверенность, и знойный ветерок закружил вокруг её сущности, скользнул по коже, проник в нутро.

Задрожав, Иксай запрокинула голову, блаженно прикрыла глаза, полностью принимая это ощущение. Вопреки всем обстоятельствам она одержала триумф, сумела призвать жар и выживет, чтобы сразиться в грядущих днях.