Королевы Иннис Лира

Чтобы успокоиться, принцесса думала о матери и о детстве, о времени до того, как умерла Далат, до того, как ее семья распалась. Именно тогда Элии позволяли медленно просыпаться, пока ее кормят и купают. Королева ожидала ее: на солнце – если были лед и снег, или в саду – если нет. В течение нескольких часов проходили уроки чтения, письма и истории. Королева поощряла свою младшую дочь в учебе, как она это делала с обеими старшими. Элия любила истории, не важно, о других странах или вымышленные. Обе дорожили временем уединения до быстрого ланча с королем, а потом Далат покидала Элию, чтобы дочь могла дальше учиться у звездных жрецов. Королева проводила дни по правилам мужа: посещала королевскую охоту, встречалась с приказчиками, проверяла новые специи и товары из Аремории или из Русрики, или иногда даже из Третьего королевства. Часто в обязанности Далат входили вышивание с другими дамами из крепости, совместная болтовня, которая смазывает колеса любого правительства, и сбор информации для применения в других ситуациях.

Когда Элии везло и ей разрешили присоединиться к матери за этим занятием, девушка спокойно работала и не делала уроков. Ее старшие сестры иногда присоединялись к Далат и Элии. Риган преуспела в искусстве и шитья, и сплетен, очень этим увлеклась, несмотря на свою относительную молодость. Гэла часто надевала брюки и воинскую одежду и с нетерпением объясняла Далат и другим леди, что граф Эрригал, или граф Гленнадоер, или даже слуги дам недавно научили ее защите, владению мечом и мужским способам борьбы. Возможно, Гэла еще не понимала, какую почву для обсуждения она давала женщинам.

Элия это видела. Она была способна замечать закономерности их мира.

По вечерам вся семья обедала в большом зале в приятном обществе наставников и слуг, вместе с графами и местными баронами или с сыновьями и дочерями их соседей, со всеми, кто бы ни пришел к длинной серой стене замка Дондубхан, пересекающей звездное поле, чтобы помолиться духам умерших. После еды, если Элия не была слишком сонной, принцессе разрешалось пригреться рядом с родителями, когда они слушали арфиста или исполнителя на олифанте, поэзию, по меньшей мере на трех языках, или загадки Дурака. Голова Элии лежала на коленях матери или отца, и младшая Лир уносилась ввысь под звуки, пребывая в состоянии умиротворения.

Воспоминания теперь казались историей, рассказом о земных святых и музыкой счастья, звучавшей тогда в сердце другой принцессы.

Сонные крепостные стены дворца Лиониса не мешали Элии думать о том, что никогда не менялось: улыбка Риган, когда она потягивала горячий кофе, поскольку сестра Элии любила этот горьковатый напиток, а Гэла засовывала маленький нож в ножны, в потайной карман платья. Элия вспоминала, как Аифа расставляла красные точки по щекам и сочиняла стихи из любых трех слов, предложенных Элией. Она вспоминала о скрипе пера о бумагу, запахе сосновых ветвей, покрывающих зал в Дондубхане, и о плеске волн Таринниша. Элия старалась никогда не думать о своем отце.

Младшая дочь Лира думала о Бане Эрригале.

«Будь смелой», – сказал он.

Элия думала и о звездах, но нет – на них

нельзя было положиться. Ни на ее карту рождения, ни на признаки рассвета, ни даже на Калпурлагх. Когда дул ветер, девушка слушала шепот ареморских деревьев. Они не разговаривали с ней. То ли Элия перестала слышать их язык, то ли ей отказали по какому-то укоренившемуся принципу – принцесса этого не знала. Бан говорил, что деревья смеялись, но Элия их еще не слышала. Буря внутри принцессы бушевала, и девушка крепко ее запечатала.

Элия могла только дышать.

Осторожно дышать, вдыхать и выдыхать, и говорить себе, что все кончено.

Гэла

За десять с лишним лет Гэла никогда не была так рада возвращению в Астору. Дождь шел всю поездку на север от Летней резиденции, и трехдневное путешествие растянулось на недели, из-за старости отца и сотни слуг, увеличивающих группу. Люди Лира были не такие работоспособные, как люди Гэлы, и на четвертый день принцесса уже покинула лагерь, прежде чем они закончили сворачивать свои палатки.

Когда Гэла приехала в город, все, чего она хотела – это огня, горячую ванну и бутылку темного вина, которое всегда держали в погребе. Гэла предполагала, что ей придется обедать с мужем, который покинул Летнюю резиденцию за день до нее, и, без сомнения, был дома, уже устроившись и работая с шестого дня прошлой недели.

Вода стекала с головы принцессы, поскольку она опустила капюшон. Лошадь домчала Гэлу до тяжелых городских ворот. За молодой женщиной шел капитан Край и его свита, сотня лирских вассалов в темных синих плащах и несколько повозок с их товарами и вещами. К тому времени, когда последние отставшие люди доберутся до наружного гарнизона, где их и разместят, Гэла уже будет в своей ванной.