Корона из золотых костей

Всего одно слово, но оно стало судьбоносным. Было странно думать, что еще до того, как меня назвали Девой, в игру вступили силы, которые стремились не дать этому моменту свершиться. В этом ощущалось что-то горько-сладкое, но также… правда, гудевшая в моих венах, в крови богов. Подобная той, что я чувствовала, когда вошла в Покои Никтоса. Я ждала, что земля задрожит и небеса разверзнутся.

Но ничего не произошло, только Кастил склонил голову и поднес наши соединенные руки к своему сердцу.

– Моя королева, – прошептал он. Его ресницы взметнулись вверх, и взгляд встретился с моим. И эта связь – связь с моим сердцем и душой – была такой же судьбоносной. – Полагаю, мне придется перестать называть тебя принцессой.

Я скривила губы.

– Ты почти не называл меня так с тех пор, как мы приехали в Атлантию.

– Ты заметила? – Он вскинул брови и поцеловал мои руки. – Казалось неправильным называть королеву принцессой. И неважно, что ты не принимала корону.

– Ты опять нежничаешь.

– А ты собираешься расплакаться?

– Не знаю.

Усмехнувшись, он отпустил мои руки и обхватил лицо.

– Ты уверена?

Мое сердце подскочило.

– Да. – Мне кое-что пришло в голову. – Я хочу изменить герб. Хочу, чтобы меч и стрела были одинаковыми.

Появились его ямочки.

– Мне это нравится.

Я набрала побольше воздуха в легкие и медленно выдохнула.

– Хорошо.

– Хорошо, – повторил он, кивая. – Эту ночь мы отдохнем здесь, но я пошлю кого-нибудь впереди нас в Эваемон. Завтра мы уезжаем в столицу.

Где мы примем корону.

А потом отправимся в Илизиум будить короля богов.

* * *

– Отпусти, малышка. Поппи, тебе нужно спрятаться…

Мама застыла, а потом вырвала свою руку из моей и потянулась к сапогу. Она что-то вытащила из него – что-то черное как ночь, тонкое и острое. Она двигалась быстро – я никогда не видела такого. Мама стремительно развернулась и встала, держа в руке черный шип.

– Как ты можешь так поступать? – сказала мама, а я подвинулась к краю посудного шкафа.

В нескольких футах от нее… стоял мужчина, укутанный пугающими тенями.

– Прости.

– И меня.

Мама развернулась, но мужчина-тень схватил ее под руку.

– Мама! – закричала я.

Оконное стекло треснуло.

Она повернула голову.

– Беги. Беги…

Стекло разбилось, и в кухню хлынула ночь, скатилась по стене и упала на пол. Я застыла, неспособная двигаться. Серокожие существа вставали, их впалые тела и перепачканные красным рты пугали меня. Они наводнили кухню и заслонили маму.

– Мама!

Твари развернулись ко мне. Разинулись рты. Воздух разрезали пронзительные вопли. В мою ногу вжались холодные костлявые пальцы. Я закричала, отползая назад, в посудный шкаф…

– Дерьмо, – выругался мужчина в черном.

Мне в лицо ударила струя чего-то гнилого. Существо выпустило мою ногу. Я начала уворачиваться, но мужчина-тень полез в шкаф и схватил меня за руку.

– Боги, помогите мне, – пробормотал он, вытаскивая меня.

Я в панике пыталась вырваться, а твари бросились на него. Он взмахнул рукой. Я извивалась и боролась. Ноги скользили на мокром полу. Я повернулась в сторону…

Там была мама с красными потеками на лице. Она ткнула черный шип в грудь мужчины-тени. Он прохрипел плохое слово. Его хватка ослабела, он выпустил мою руку и завалился назад.

– Беги, Поппи, – выдохнула мама. – Беги.

Я побежала. Побежала к ней…

– Мама…