Корона из золотых костей

– Даже после освобождения я иногда такое чувствовал. Что я всего лишь вещь без имени и свободы воли, – хрипло признался он. – Чувство… находило на меня, и я был вынужден напоминать себе, что это не так. Иногда ничего не помогало, и всегда Киеран и Нетта или Делано, Нейлл или даже Эмиль выдергивали меня оттуда. Или мои родители. Они даже не знали. Никто из них, кроме, может, Киерана.

Он провел пальцами вдоль моей руки туда, где моя ладонь покоилась на его боку, над клеймом с королевским гербом.

– Кто-нибудь называл меня Касом. Или мама называла Хоуком – и это напоминало мне, что я не вещь.

Мне на глаза навернулись слезы боли и гнева. Захотелось его обнять. Спрыгнуть с корабля и поплыть к берегу, найти королеву с королем и убить их прямо сейчас. Но я заставила себя не двигаться.

– Что я личность, – прошептал он. – Что я не вещь в клетке и не вещь, которая не может контролировать ничего вокруг – даже то, что со мной делают и как используют мое тело. Когда я слышу, как они называют меня Касом, это выдергивает меня из ада.

Его пальцы прошлись по моей руке вверх, а потом коснулись моей щеки. Он отклонил мою голову назад.

– Когда ты зовешь меня Касом, это напоминает мне, что я настоящий.

– Кас, – прошептала я, смаргивая слезы.

– Не надо, – мягко попросил он. – Не плачь.

– Прости. Я хочу…

Боги, я так многого для него хотела. Хотела, чтобы он никогда не испытывал ничего подобного, но я не могла переделать прошлое.

– Я хочу, чтобы ты знал: ты всегда был Касом. Ты никогда не был вещью, и сейчас ты не вещь.

Я поднялась и уложила его на спину. Маслянистый свет газовой лампы озарил его красивые черты.

– Ты Кастил Хоуктрон Да’Нир. Сын. Брат. Друг. Муж.

Я наклонилась над ним. Цвет его глаз стал насыщеннее, когда он взглянул на мою грудь. Я взяла его за лицо и повернула голову так, чтобы он смотрел мне в глаза.

– Ты король. Мой король. И ты всегда будешь для меня всем, но никогда – вещью.

Кастил стремительно двинулся, прижав меня к кровати и навалившись всем весом.

– Я люблю тебя.

И тогда я выразила, как его люблю, – словами, губами, руками, а потом телом, снова и снова, пока из его прекрасных янтарных глаз не исчезли тени.

* * *

На протяжении всего нашего плавания в Дубовый Эмблер меня… старательно и неоднократно отвлекали, но я все равно не преодолела морскую болезнь к тому времени, как показалась земля и над городом и деревней, расположенной перед самым Валом, замаячили ржаво-красные камни замка Красная Скала. В небе светило яркое утреннее солнце. Мы с Кастилом вернулись в каюту. Днем нам безопаснее было сидеть здесь. Мы прибыли на два дня раньше, чем нас ждали. Значит, Вонетта и весь отряд тоже приехали, только что или раньше.

Наша цель была смешаться с людьми и пройти незамеченными. Мои шрамы осложнят задачу, но благодаря холодной погоде поднятый капюшон не привлечет лишнего внимания. Кастил убедил меня надеть старые штаны, протертые на коленях. Одежда, которой я обзавелась в Бухте Сэйона, была бы слишком красивой для той, кто не является Вознесшейся или представительницей богатого класса.

И богатые в Солисе не ходили по улицам пешком. Они ездили в экипажах, даже если требовалось попасть в соседний квартал. Я надела простую белую рубаху с широкими рукавами, перехваченными на запястьях. Было странно, что я так спокойно надевала белое. Я почти не думала об этом, натягивая поверх рубашки лиф без рукавов и туго завязывая его на талии и груди кружевными лентами, как носили в Солисе многие женщины из рабочего класса. Укрепляя на груди перевязь, я подняла взгляд на Кастила, который смотрел на меня.

Он оделся как обычно – черные штаны и туника с длинными рукавами. Мужчинам гораздо легче слиться с толпой.

– Что такое?

Он окинул меня взглядом, задержавшись на округлостях лифа.

– Мне нравится твой наряд, – сказал он. – Очень.

Чувствуя, что у меня потеплели щеки, я взяла кинжал и сунула его в нагрудную перевязь, а потом убрала в ножны на бедре вольвенский кинжал.

– А теперь мне в самом деле нравится твой наряд. – Он шагнул ко мне.

– Ты ненормальный.

– Лишь слегка. – Он перекинул косу мне через плечо, поцеловал и поправил бантик на кружевной завязке. – Не могу дождаться, чтобы развязать их потом.

Я улыбнулась, а внизу живота пронесся вихрь. Но улыбка быстро погасла, а сердце забилось сильнее. «Потом может не наступить», – прошептал раздражающий голос, и если бы этот голос исходил не из моего тела, а другого, я бы ему врезала.

«Потом» – наступит.

Мы об этом позаботимся.

Когда Кастил заканчивал прицеплять мечи, в дверь постучали.

Вошел Перри со шляпой в руках.

– Мы причаливаем.

– Прекрасно, – ответил Кастил, а мои мышцы сковало напряжение. – Как только выгрузишь ящики, убирайся отсюда и возвращайся в Атлантию.

– Я могу остаться поблизости, – предложил Перри. – Вы пошлете сигнал, и я заберу вас в Атлантию.

– Это слишком большой риск, – напомнила я. – Мы и так уже рискнули многими жизнями.

Кастил послал мне понимающую полуулыбку.

– А кроме того, Поппи, наверное, не хочет провести на корабле еще четыре дня.