Корона мечей

– У тебя тоже есть секреты. – Сложив руки под грудью, Бергитте села в изножье его кровати. Судя по тому, как она смотрела на Мэта, можно было подумать, что перед ней трудноразрешимая головоломка. – Во-первых, ты не рассказал им, что именно ты трубил в Рог Валир. И по-моему, это меньший из твоих секретов.

Мэт удивленно посмотрел на нее. Он думал, они ей рассказали. В конце концов, она же Бергитте.

– Какие такие у меня секреты? Этим женщинам известно обо мне все, от кончиков ногтей до того, что я видел во сне. – Она Бергитте. Конечно. Он наклонился вперед. – Заставь их образумиться. Ты же Бергитте Серебряный Лук. Ты можешь вынудить их сделать все, что захочешь. В этом городе их на каждом углу подстерегают ловушки, и, боюсь, опасность с каждым днем возрастает. Заставь их убраться отсюда, пока еще не поздно.

Она засмеялась. Прикрыла ладонью рот и засмеялась!

– Ты заблуждаешься, Тот-Кто-Трубил-в-Рог. Я им не указ. Я – Страж Илэйн. Теперь я повинуюсь. – Сейчас в ее улыбке сквозила печаль. – Бергитте Серебряный Лук… Клянусь Светом, я уже почти сомневаюсь, что я – та женщина. После моего странного нового рождения многое из того, кем я была и что знала, рассеялось, словно туман под лучами летнего солнца. Теперь я не героиня, а лишь еще одна женщина, идущая своим путем. А что до твоих секретов… На каком языке мы говорим, Тот-Кто-Трубил-в-Рог?

Мэт открыл было рот… и замер, когда до него дошло, что именно она спросила. «Носане иро гаване доморакоши, Дайинен'д'ма' пурвене?» («Скажи мне, что это за язык, Тот-Кто-Трубил-в-Рог?») У него волосы на голове встали дыбом.

– Древняя кровь, – тщательно подбирая слова, произнес он. Не на древнем наречии. – Айз Седай когда-то говорили, что древняя кровь очень сильна в… Над чем, чтоб тебе сгореть, ты смеешься?

– Над тобой, Мэт, – ухитрилась ответить Бергитте между приступами смеха. Хорошо хоть, что она тоже больше не говорила на древнем языке. Костяшками пальцев она вытерла слезы с уголков глаз. – Некоторые знают несколько слов на древнем языке, от силы фразу-две, – это голос древней крови. При этом, как правило, они сами не понимают, что говорят, или почти не понимают. Но ты… Судить по одному твоему предложению, то ты – эхаронский верховный принц. А если по другому, то ты – первый лорд Манетерен. При всем этом выговор и слог – безупречны. Нет, не беспокойся. Я сохраню твою тайну. – Она немного поколебалась. – А ты мою?

Мэт махнул рукой, слишком пораженный, чтобы обижаться.

– Неужели я такое несусветное помело? – пробормотал он. Бергитте! Во плоти! – Чтоб я сгорел, но мне нужно выпить. – Прежде чем эти слова слетели с его губ, Мэт понял, какую сморозил глупость. Женщины терпеть не могут…

– Это как раз вертелось у меня на языке, – ответила она. – Кажется, я могу выпить целый кувшин вина. Кровь и пепел, когда я поняла, что ты узнал меня, чуть язык не проглотила.

Изумленно таращась на нее, Мэт выпрямился, точно его вдруг кто-то резко дернул. Бергитте весело подмигнула ему и усмехнулась:

– В общем зале достаточно шумно, там нас не подслушают. Кроме того, я хотела бы просто посидеть среди людей и посмотреть… немножко. Стоит мне задержать на мужчине взгляд дольше чем на мгновение, и Илэйн начинает читать мне мораль, точно тованский советник.

Мэт кивнул еще до того, как осознал это. Из чужих воспоминаний он знал, что тованцы были суровыми и непреклонными людьми, почти аскетами. Прошло не меньше тысячи, а то и больше лет с тех пор, как они исчезли с лица земли. Он не знал, смеяться или плакать. С одной стороны, у него есть возможность поговорить с Бергитте – Бергитте! Вряд ли он когда-нибудь отойдет от этого потрясения, но, с другой стороны, он вряд ли получит удовольствие от музыки и пляски, когда игральные кости так гремят у него в голове. Ох, наверняка она каким-то образом связана с ними, иначе с чего бы они так расшумелись? Любой человек, у которого в голове осталось хоть немного мозгов, прямо сейчас взял бы да и выпрыгнул в окно, чтобы убраться от нее подальше.

– Кувшин или два – это звучит прекрасно, – ответил он ей.

* * *

Свежий соленый ветер с залива каким-то чудом принес ощущение прохлады, но ночь все равно казалась Найнив знойной и душной. С улицы доносились музыка и взрывы смеха, звучали они и внутри дворца, но гораздо слабее. Сама Тайлин пригласила ее на бал, и Илэйн с Авиендой тоже, однако все они – вежливо, но каждая по-своему – отклонили предложение. Авиенда сказала, что в мире есть лишь один танец, который она хотела бы станцевать с мужчинами-мокроземцами, и это заявление заставило Тайлин взглянуть на нее неуверенно и удивленно. Что до нее самой, то Найнив хотелось пойти – только дурочка отказывается от возможности потанцевать, – но она знала, что все равно не сможет по-настоящему расслабиться и получить удовольствие. Сидела бы где-нибудь в уголке, волновалась и грызла ногти, напоминая себе, что надо прекратить, пока не потекла кровь.