Корона жигана

Позже у Антона Сергеевича возникло стойкое убеждение, что Варенька в ту ночь не спала Во всяком случае, после того случая Варенька стала вести себя в его обществе заметно смелее. А однажды, когда они остались вдвоем, она сидела на кухне и покуривала, закинув ногу на ногу. Когда он вошел, она лишь мило улыбнулась, не пожелав при этом потушить тонкую дамскую сигаретку, лишь небрежно одернула значительно задравшееся платье. Поведение Вареньки в тот вечер можно было расценить как откровенное приглашение углубить отношения.

Антон Сергеевич чувствовал, что надолго его не хватит и в один из вечеров он сорвет с барышни ее скромный наряд и овладеет сдобным молодым телом.

– Вам кого? – послышался из прихожей голос Вареньки. В нем отчетливо слышались тревожные нотки.

– Здесь проживает гражданин Зайцев? – раздался молодой официальный голос.

За столом повисло напряженное молчание. Младший Зайцев положил на край тарелки вилку, и ее звон в установившейся тишине показался зловещим.

– А в чем, собственно, дело? – пробасил со своего места Антон Сергеевич.

В прихожей раздались звуки неторопливых, но уверенных шагов, в комнату вошел молодой человек лет тридцати и ровным голосом представился:

– Старший оперуполномоченный Московского уголовного розыска Померанцев. – Лениво мазнув взглядом по растерянным лицам присутствующих, он с подобающей серьезностью сунул руку в карман и вытащил тонкую красную корочку. – Вот мое служебное удостоверение.

Антон Сергеевич как-то мгновенно сник и произнес совсем негромко:

– Что-нибудь произошло?

Померанцев развернул бумагу, вложенную в корочку, и продемонстрировал ее всем присутствующим:

– Вот ордер, подписанный прокурором, на обыск в вашей квартире.

– Позвольте, уважаемый товарищ, – произнес Зайцев, несколько растерянно посмотрев на гостей, словно хотел заручиться их поддержкой. – Этого просто не может быть, произошла какая-то чудовищная ошибка!

Незваный гость слегка встряхнул бумагой, а потом проговорил все тем же равнодушно-казенным тоном:

– Не может быть, говорите… Это вы напрасно. Советская власть не ошибается!

– Разрешите взглянуть? – нацепил очки Антон Сергеевич. От хорошего настроения остались одни колючие осколки.

– Возьмите.

Зайцев взял бумагу, тщательно изучил. Все подписи и печати были на месте. Немного ниже размашисто, едва ли не на полстраницы – подпись прокурора. Ну конечно, новая власть ни в чем не знает удержу, любой мелкий чиновник подписывается, как генерал-губернатор.

– Ну что ж, если вам будет угодно, – наконец выдавил из себя Антон Сергеевич, возвращая бумагу.

Старший оперуполномоченный ничего не ответил. Молча взял бумагу, аккуратно сложил ее по сгибам и, сунув в нагрудный карман френча, распорядился:

– Пригласите понятых! – И когда подошли соседи – ветхозаветные бабулька с дедом, – коротко проговорил: – Приступайте!

Сыскари работали профессионально. Без лишней спешки и нервозной суеты. Разбив комнату на несколько незримых квадратов, они тщательно обследовали каждый уголок. Антон Сергеевич слыл человеком небедным, за долгую адвокатскую карьеру он сумел сколотить небольшой капиталец, который позволял ему считать себя вполне состоятельным гражданином. Особенно разжился он в последние годы, когда деньги потеряли значимость и царил натуральный обмен. Именно в это время ему удалось приобрести горсточку первоклассных рубинов, на каждый из которых еще совсем недавно можно было бы приобрести флигелек где-нибудь в Ялте. Камешки лежали в шкатулке, на видном месте, вместе с украшениями жены, доставшимися от прабабки-графини.

Померанцев долгим взглядом осмотрел комнату и направился именно к резной шкатулке. Взяв ее в руки, он некоторое время рассматривал узоры и дворянские вензеля, а потом процедил сквозь зубы:

– Дворяне, значит… Голубая кровь!

– Позвольте, мне бы хотелось внести некоторую ясность. Я, собственно, не дворянин… а эта шкатулка досталась нашей семье в качестве наследства от родной тетки моей супруги…

Померанцев уже отомкнул золоченые замочки, и его взору предстали золотые кольца с сапфирами, аккуратно уложенные ограненные рубины и великолепная брошь из белого золота, усыпанная множеством довольно крупных бриллиантов. Семейное предание гласило, что когда-то она принадлежала самой Екатерине Великой, которая подарила это роскошное украшение своей любимой фрейлине княгине Воронцовой.

На мгновение в глазах Померанцева блеснул алчный огонек. Такая вещица способна свести с ума любого нестяжателя. Антоном Сергеевичем завладело неприятное предчувствие. Но в следующую секунду равнодушный голос оперуполномоченного произнес:

– Товарищ Мерзляков, составьте опись драгоценностей. – Его пальцы потянулись к камешкам, но неожиданно остановились в вершке от них, как будто опасались перепачкаться обо что-то гадкое. – И смотрите не пропустите ничего!

А может, алчный блеск только почудился?

– Позвольте, – довольно энергично запротестовал Антон Сергеевич, – но все это наше наследственное достояние.