Коронация, или Последний из романов

Я замолчал, взглянул на Эмилию. Надо признать, она держалась гораздо спокойнее меня и, что было особенно больно видеть, взирала на Фандорина с полным доверием.

– Эхаст Петхович, – тихо произнесла она, – доктох Линд очень хитхый. Вдхуг меня и мсье Зьюкин сегодня повезут в дхугое место, совсем новое? Если так, то ваша Ambuscade[28] будет пустой.

– Впустую, – по старой привычке поправил я и обернулся к многоумному Фандорину, ибо вопрос был, как говорится, в самую точку.

– Вот это не исключено, – признал он. – Но на сей счёт мною предусмотрены некоторые м-меры. И ваши, Зюкин, опасения, что камень отберут, а мальчика не отдадут, тоже вполне резонны. Здесь всё будет зависеть от вас самого, и теперь я перехожу к г-главному.

С этими словами он подошёл к деревянному ларцу, стоявшему на столике близ окна, и двумя руками достал оттуда гладкий и сияющий золотой шар размером с маленькую крымскую дыню.

– Вот ваша гарантия, – сказал Эраст Петрович, кладя шар передо мной.

– Что это? – спросил я и наклонился. В зеркальной поверхности шара отразилось, моё потешно растянутое лицо.

– Бомба, Афанасий Степанович. Страшной разрушительной силы. Внутри там есть такая маленькая к-кнопочка. Если её надавить, высвобождается взрыватель, а после этого д-достаточно любого сотрясения – к примеру, просто уронить шар на каменный пол – и произойдёт взрыв, после которого не останется ни вас, ни Линда с его людьми, ни самой часовни. «Орлов», впрочем, уцелеет, потому что он вечен, и п-позднее мы непременно найдём его среди обломков… Вот это вы и должны будете объяснить доктору. Скажите, что при малейшем п-признаке нечестной игры вы бросите шар на пол. Это единственный аргумент, который на Линда подействует. Так сказать, наш маленький сюрприз.

– Но бомба ненастоящая? – догадался я.

– Уверяю вас – самая что ни на есть н-настоящая. Заряд состоит из гремучей смеси, изобретённой химиками Императорской минно-артиллерийской лаборатории. Комиссия Главного артиллерийского управления не одобрила смесь из-за её чрезмерной взрывоопасности. Если вас станут обыскивать при посадке в к-карету, вы скажете, что шар – это футляр для «Орлова», и открывать его ни в коем случае не позволите. Заявите, что иначе поездка отменяется. Впрочем, если за вами приедет тот же самый безмолвный кучер, дискуссия маловероятна.

Эраст Петрович взял в руки шар, поддел ногтем едва заметную крышечку.

– «Орлов» и в самом деле хранится внутри, в верхнем отделении сферы. Вынимая камень, чтобы передать его д-для проверки, вы нажмёте вот сюда и тем самым задействуете механизм. В карете этого ни в коем случае не делайте – иначе от тряски может произойти взрыв. А уже нажав кнопку, вы сообщите Линду или его людям о том, что это за игрушка.

Я заглянул внутрь шара. В круглой выемке, поблёскивая голубоватым, неярким светом, лежала бесценная реликвия дома Романовых. Вблизи чудесный камень показался мне похожим на резную хрустальную ручку вроде тех, которыми украшен комод в гардеробной великой княгини. Честно говоря, гораздо большее впечатление на меня произвела красная металлическая кнопочка, почти незаметная на фоне алого бархата.

Вытерев пот со лба, я посмотрел на Эмилию. При неудачном обороте дела, или же если я совершу оплошность, мы погибнем вместе, и куски наших тел перемешаются. Она спокойно кивнула мне, словно говоря: ничего, я в вас верю и всё непременно закончится благополучно.

– Но что дальше? – спросил я. – Взрываться Линд не захочет, это ясно, и правил игры не нарушит. Он вернёт нам Михаила Георгиевича, а сам уйдёт каким-нибудь хитрым лазом. И «Орлов» будет навсегда утрачен.

– Этого не должно произойти ни в коем случае! – впервые вступил в разговор Карнович. – Помните, господин Фандорин, за «Орлова» вы поручились головой.

Словно не слыша полковника, Фандорин улыбнулся мне:

– На этот случай, Зюкин, у меня предусмотрен для доктора ещё один сюрприз.

Однако улыбка, и в самом деле совершенно неуместная в данной ситуации, сразу же исчезла, сменившись выражением смущённым и, пожалуй, даже сконфуженным.

– Эмилия, Афанасий Степанович… Риск, которому вы подвергаетесь, б-безусловно велик. Линд – человек парадоксального ума, его поступки и реакции часто непредсказуемы. План планом, но может произойти всё что угодно. А ведь вы, Эмилия, дама и к тому же даже не являетесь российской подданной…

– Пусть хиск, это ничего. Нужно спасать маленький пхинц, – с величавым достоинством сказала мадемуазель. – Но мы, я и мсье Зьюкин, будем больше спокойны, если знать, какой ещё surprise вы пхидумали.

Фандорин осторожно закрыл золотую крышку, и голубоватое сияние, мерцавшее над столом, погасло.

– Лучше вам этого не знать. Это должно быть неожиданности и для вас д-двоих. Иначе дело может сорваться.

* * *