Короткий деловой визит

Дашков посмотрел на него с невольной завистью: эк, стервец, в четырех словах объяснил абсолютно все. Кроме…

«Но рано или поздно люди обнаружат его. Ваш скафандр известен, а то, что под скафандром… Не думаю, что условия различных планет могут позволить сформироваться идентичным высшим формам…»

— Один скафандр. Два скафандра.

И опять он дал сто очков вперед по емкости информации! Выходит, он может поменять скафандр и тем самым принять облик…

«В таком случае как же собираетесь разыскивать его вы?» — логично спросил Ласкарис.

— Не вид. Мысль.

Когда-то это называлось «запах мысли». Пока люди возились с телепатией, периодически открывая и снова закрывая ее, они придумали массу реальных и фантастических терминов. Но некоторые отражали самую суть.

«Но тогда на что же он надеялся?» Если гость был детективом, то Ласкарис в своей непреклонной логике вполне мог претендовать на профессию, которая в старину, пока на Земле еще существовали преступления, называлась «прокурор».

Но гость не уступал ему в последовательности. Он нагнулся и нарисовал на полу ту же розовую путанку, как и в момент первого знакомства с Советом.

— Шум, — пояснил он.

Дашкову стало совсем тоскливо: обследование целой планеты на предмет выявления замаскированного преступника грозило затянуться на неопределенное время… Ловить разбойника — это ведь забава для детишек дошкольного возраста. Для взрослого же населения целой планеты — игра скверная, способная разбудить самые низменные, атавистические чувства.

Вепке, страдавший одышкой — нельзя ему было лететь, нельзя, да и что за радость — контакт с полицейским, — впервые подал голос: «А вы уверены, дорогой друг, что ваше посещение не вызовет какой-нибудь неожиданности? Скафандр продезинфицировать легко, но на Земле вы его, вероятно, снимете. Ваш, если только вы меня понимаете, бактериальный мир… Не вызовет ли он непредвиденных болезней? Впрочем, по этому поводу лучше выслушать специалиста…» Он обернулся к Соне Деа.

Но гость не стал дожидаться мнения специалиста. Всем почему-то показалось, что на плоскости жестяного «лица» проскользнула снисходительная улыбка:

— Если разбойник там.

Вот именно: если. Если он уже на Земле, то все прелести инопланетной инфекции уже налицо. А если его нет?

— Бесстрашьтесь, — сказал, словно сжалился над всеми, гость. — Корабль…

Счастливый парень, он не знал глагола «убивать». Он просто нарисовал несколько крошечных букашек и демонстративно стер их. Всем припомнилось, что этот знак он подал им в первый свой визит. Ну, понятно, у них в шлюзовой камере предусмотрена автоматическая дезинфекция.

Соня Деа медленно-медленно выдыхала воздух — с того момента, когда она представила себе, что по ее планете разгуливает непродезинфицированный инопланетянин, она, похоже, вообще не дышала.

— Лететь! — скомандовал он, и члены Совета послушно поднялись со своих мест.

«Приземляться придется на Сахарском космодроме, — сказал Дашков. — Там все условия для таких вот экспериментов. Скажите, вы сможете посадить ваш корабль вот сюда?»

На экране возникла карта северной части Африки, и яркая стрелка указала на самый крупный космический полигон.

— Скажу кораблю. Он сядет.

«Разве вы не пилот?» — поразился Ласкарис.

— Я думать. Корабль лететь.

— Ну и техника у вас! — невольно вырвалось у Первеева. — Управление кораблем на чистой психотронике!

— У другой звезды.

— Постой, постой, ты хочешь сказать, что этот корабль… Что его создали в другой звездной системе? — переспросил Джанг.

— Да.

Члены Совета разом сели. Кто-то застонал.

— Почему ты никогда об этом не рассказывал? — обиженно проговорил Первеев.

— Вы не интересовать. — Он помолчал и совсем тихо добавил: — Обидно.

— Слушай, — сказал Джанг, — так вас там, выходит, много… В том смысле, что с разных планет? Мы об этом еще только мечтаем, а вы уже друг к дружке запросто летаете…

— Мы нет.

«Ничего не понимаю, — искренне признался Дашков. — Вы прилетели, и вы, оказывается, не летаете. Может быть, вы объясните нам, что к чему, хотя бы в общих чертах?»

— Трудно, — сказал гость. — Пробую.

И, тщательно подбирая слова, а порой переходя к привычным росписям на полу, он рассказал…

Цивилизация на его планете была типично биологической и достигла достаточно высокой ступени, в технологическом плане оставаясь где-то на уровне бронзового века. Планета не знала перенаселения, методы аутоконтроля позволяли бороться с болезнями, культура достигла лучезарных вершин.