Корпоративное бессознательное

– Вокруг меня все умирают. По-моему, я сама уже давно мертва. Просто… тело ещё зачем-то живёт. Зачем?

Всё в ней выгорело. Там, где когда-то были преданность и вера, теперь только пепел. Долина Акерон, хоть она там никогда не была. Среди пепла какое-то время тлел мстительный огонь – он вспыхнул и отгорел, и теперь от неё осталась лишь опалённая изнутри оболочка.

– Я всё исправлю, – сказал Кеорт. – Я починю. Я умею.

– Ты исправишь… нас? – Она посмотрела на него так жадно, словно очень хотела ему поверить. – Исправишь?

– Исправлю.

Он посмотрел вниз. Там было черно.

– Я уверен. Иначе я сам пошёл бы за тобой.

Она продолжала смотреть, ожидая от него чего-то ещё. Кеорт чувствовал, как подгибаются под ним ноги.

«Сколько всего может вместить один день?»

– Пойдём! – Он потянул её на крышу, вынуждая перелезть через перила. – Всё будет хорошо! – Он не знал, что ещё ей сказать. – И неправда, что вокруг тебя все умирают. Я жив.

– Ты уверен?

Ветер остановился. Воздух застыл, замерло всё. Морин смотрела на него, не мигая и не дыша. Крыша незаметно поплыла из-под ног. Картинка перед глазами дрогнула, будто восприятие проскочило некую критическую ошибку.

– Уверен, – произнёс Кеорт. – По крайней мере, пока.

Он сильнее потянул Морин к себе. По крыше прошёл слабый порыв ветра. Морин часто заморгала, перекинула ноги через перила и встала рядом с Кеортом.

– И что теперь? – спросила она.

– Надо уходить. Скоро сюда вернётся Артон, и он будет не один. Крон хочет взять этот аванпост. Они распотрошат его как гиены, и лучше нам быть подальше отсюда, когда они придут.

– Думаешь, он до них дойдёт? Он ведь ранен…

– Он дойдёт, – ответил Кеорт. Медленно, мучительно, но дойдёт. – Я уверен.

– Куда мы полетим?

– В Плутос, – подумав, сказал он. – Я не знаю более безопасного места для тебя.

– А для тебя?

Морин собиралась что-то сказать, но он не дал.

– Пойдём. У нас ещё есть время, но совсем немного. Надо собраться, погрузить всё в бот.

– Да, – она вдруг стала собранной, деловито направилась к лестнице. Будто её нужно было всего-то, чтобы кто-нибудь её простил. – Нужно ещё перенести Эйди…

– Перенести?

– Надо забрать её с собой, – она остановилась, посмотрела не него, не понимая. – Ты же не оставишь её здесь?

Он представил, как они вдвоём улетают, а тело Эйди остаётся на полу в комнате. Как она гниёт вместе со всеми в этой крепости.

– Ты права. Не оставлю.

– Тогда пойдём собираться. Ты сможешь поднять бот? Ты умеешь им управлять?

– На моей памяти это будет первый раз.

Она стала очень похожа на ту, какой он её помнил, какой она была в тех, земных воспоминаниях. Пусть никогда не будет ясно до конца, настоящие ли это воспоминания, или внедрённые в процессе очередной подготовки, или просто лицо Морин встало на место забытого лица жены, потому что его нужно было чем-то заполнить.

Никак не получится определить, какое воспоминание настоящее. Всегда придётся метаться между предположениями, между бесконечными «а что, если на самом деле…», и не понимать, где настоящая память, а где – наслоение вариантов биографий и трансформировавшиеся образы.

«Многовариантная интерпретация событий, мест, действующих лиц. Я действительно верно понимаю всё, что произошло со мной за последние недели?»

Есть только одно место, где можно найти ответы.

– Идём, – сказал Кеорт. – У меня есть незаконченное дело.

Глава X

На могилах поселкового кладбища не было ни надгробий, ни табличек с именами – просто группы просевших холмиков, заросших густой пожелтевшей травой, и длинный ряд свежих могил. Кеорт и Морин только что добавили к ним ещё одну.

Оба молча смотрели на прямоугольник свежей земли длиной в рост человека. Никак не получалось поверить, что Эйди теперь там.

Кеорт положил лопату, вынул из кармана рукоятку сломанного ножа и уложил его в голове могилы. Морин опустила рядом с рукоятью наполовину сточенный карандаш. Бережно провела ладонью по земле, будто погладила кого-то.

В другой руке у неё был истрёпанный органайзер – альбом Эйди. Кеорт ждал, что Морин и его положит на могилу, но она обеими руками прижала альбом к груди.

– Покажи, – он протянул руку.

Морин чуть поколебалась, потом отдала ему тетрадь. Кеорт некоторое время листал жёсткие от слоёв карандашных штрихов страницы.

Заброшенная станция связи. Равнина, гряда высоких холмов. Поля у посёлка. Широкая река – чистая, залитая солнцем, без торчащих из неё спин и голов.

Последним был незавершённый набросок: скалистый морской берег, две человеческие фигуры на краю. Всё лишь общими контурами, очертания приходилось угадывать. Чем дольше Кеорт смотрел на набросок, тем больше ему казалось, что карандашные линии закручиваются в спираль вокруг двух фигур на берегу, что берег, небо и море рассыпаются на составляющие и включаются в этот вселенский водоворот.

Он отвёл взгляд от альбома. Кладбище, желтоватая трава, свежая земля показались зыбкими, эфемерными, они дрожали и плыли как мираж. Он помотал головой, и окружающий мир пришёл в норму.

«Надо поспать. Правда, не сейчас. Сначала нужно подготовиться».