Корсар

Из Нарвы мы вышли в начале сентября с грузом муки в бочках, канатами и льняными тканями. Я решил заодно и поторговать немного. Если не выполню главную задачу, хоть не зря сплаваю. Все-таки экипаж надо кормить-поить и зарплату ему платить. Мимо Ревеля проскочили ночью. На рассвете еще видели верхушки мачт в порту. Было их много. Может быть, торговые суда стоят, хотя Ревель под шведами стал загибаться, потому что основные грузопотоки пошли через Ригу, а может, шведские военные корабли кучковались, собираясь напасть в очередной раз на Санкт-Петербург. Они в этом году сунулись поддержать нападение с суши и вернулись ни с чем, в отличие от шведской пехоты и кавалерии, которые отгребли по полной программе.

Дальше мы пошли на юг, стараясь держаться середины моря, чтобы какой-нибудь шведский купчишка не отвлек. На этот раз обогнули остров Зеландия не с севера, а с юга, а потом прошли по проливу Большой Бельт на север. Пока что через пролив нет длиннющего высокого моста. У датчан со временем выработается нездоровая тяга к мостам. Она будет становиться все длиннее и выше по мере того, как датчанам будет надоедать шляться по морям, даже на паромах через проливы. С каждым годом на флоте будет оставаться все меньше датчан, как и остальных западноевропейцев. Души викингов переберутся в Россию. В Дании останутся души чиновников. Некоторые из представителей этой славной и такой нужной профессии сейчас расположились примерно в том месте, где будет мост, чтобы собирать налоги за проход по проливу. Поскольку я сказал, что везу груз в Орхус, мне выписали квитанцию, чтобы не платил в порту второй раз.

Порт Орхус стал оживленнее с тех пор, как я здесь бывал датским дворянином, но пока не дотягивает до того, каким станет в двадцать первом веке. Нет пока и главной достопримечательности города — «Фонтана свиней». Небольшой такой фонтанчик из отлитых из бронзы свиноматки и карабкающихся на нее поросят. Один паршивец ссыт, причем в теплое время года струя бьет мощная. Зимой поросенок становится примерным вместе с выключенным фонтаном. В Орхусе есть еще и университет, но и в других городах имеются, а вот ссущий поросенок — это да, это даже круче, чем ссущий мальчик. Поэтому про фонтан знают многие, а про университет — только те, кто с ним как-то связан. Я продал весь груз и купил почти полный трюм селедки в бочках. Здесь она наверняка дороже, чем в Ольборге, но не хотел терять время на переход туда. Из Орхуса ближе до пролива Эресунн. В трюм сверху, вопреки хорошей морской практике, положил бронзовые двенадцатифунтовые карронады в количестве восьми штук, из расчета по четыре на каждый борт. Если получится, как я задумал, некогда будет перетаскивать карронады с левого на правый, придется стрелять одновременно с обоих бортов.

Напротив замка Кронборг встали на якорь. Для датских таможенников у меня были заготовлены английские судовые документы и накладные на груз, согласно которым везу из Лондона в Московию, в порт Санкт-Петербург, порох в бочках и пушки. Я заметил, что, если пороха везешь много, чиновники предпочитают не лазить в трюм. Попросят открыть лючины, посмотрят сверху на бочки и постараются убраться с судна как можно быстрее. Пушки я положил в трюм, во-первых, на всякий случай, вдруг захотят поковыряться в грузе, а во-вторых, чтобы поверили, что своих всего две и те ретирадные шестифунтовые, в военном плане мы слабы. Для этого и большей части матросов пришлось сидеть в кубрике. Впрочем, датским таможенникам некогда было считать матросов и заглядывать в трюм. Узнав, что он почти полностью заполнен бочками с порохом, чиновники взяли грузовые документы и сразу убыли на берег. Мол, им надо уточнить, какую пошлину содрать. Уточняли до вечера, вернув документы в сумерках, чтобы в этот день не снялись с якоря. Идти ночью по проливу при сильном, порывистом, северо-восточном ветре нормальный капитан не отважится. И я не отважился, хотя до нормального мне далеко.

69

Два фиш-гукера, как называют голландцы рыбацкие суда такого типа, водоизмещением тонн семьдесят каждый, голландской постройки и под голландскими флагами идут нам навстречу. Ветер за ночь подутих, поэтому сближаемся мы медленно. Один гукер должен пройти по правому борту шхуны, другой — по левому. На палубах у них по несколько матросов, которые занимаются обычными делами. Если бы я не знал, что это корсары, то обратил бы на них внимание, когда уже было бы поздно. Хорошо, что в предыдущий наш рейс из Англии не везли ничего, что можно было бы причислить к военным грузам. Иначе бы потерял не только шхуну, но и акции Ост-Индской компании, и накопления, нажитые непосильным корсарским трудом. Но я знаю, поэтому с гукеров могут видеть на палубе шхуны всего четырех матросов, которые чинят старый парус, растянув его от борта до борта. Тех, кто прячется под парусом, надеюсь, на вражеских судах увидят, когда уже будет поздно. Там возле заряженных карронад затаились комендоры, морские пехотинцы и часть матросов, вооруженных фузеями, пистолетами, палашами и топорами.