Корсар

— Для Балтийского моря он ни к чему, разве что для хвастовства. Слишком глубоко сидит и неповоротлив, в заливе будет постоянно садиться на мель, а то и вовсе выбросит его на берег, — возразил я. — Лучше за те же деньги построить два линкора третьего ранга. Они считаются самыми удачными из линейных кораблей.

— Голландцы утверждают, что корабли первого ранга — основа любого флота, — упрямо произнес царь.

— Они забыли добавить, что основа океанского флота, — сказал я. — Но тебе ведь линейные корабли нужны не в Белом море, а в мелководном Балтийском.

— Откуда ты знаешь? — настороженно спросил Петр Первый.

— Много ума не надо, чтобы догадаться, — ответил я. — Ты ведь в Нидерланды и Англию приехал опыт перенимать, а не к османам или персам, а самый короткий путь сюда из России по Балтике. Так что придется захватывать и основывать порты на ее берегах, а потом охранять торговые пути, для чего нужен мощный военный флот.

— Ты, смотрю, сметливый! — кривовато ухмыляясь, произнес царь, демонстративно выпустил в мою сторону табачный дым, после чего поинтересовался с издевкой: — Так, говоришь, себе только служишь?

— Себе и только себе, — ответил я, глядя в его темные, наполненные недоверием и опаской глаза через пелену сизого дыма, — а если не доверяешь мне, то и говорить больше не о чем, — добавил я, вставая.

Не нравился я ему. Может быть, чувствовал, что нет во мне уважения к его титулу, не считаю его богоизбранным, а может, еще что. И мне он не понравился. Креативный самодур — самая непредсказуемая, а потому опасная разновидность самодуров. Пусть сам живет в своей эпохе перемен.

— Сядь! — властно махнув рукой, приказал царь. — Все тут такие обидчивые, слова не скажи!

— Привыкли уважать себя и других, — подсказал я.

— Если будет, за что, и я уважу, — заверил царь Петр и спросил: — Сможешь достать чертежи таких кораблей? Заплачу щедро.

По Лондону сейчас ходит рассказ, как король Вильгельм Третий подарил царю Петру Первому яхту, за что был отдарен огромным необработанным алмазом, завернутым в исписанный лист бумаги.

— Попробую, — произнес я. — Но мне не только деньги нужны. Собираюсь возить тебе в Архангельск оружие, порох и что закажешь. Для этого мне нужен будет патент, что я на твоей службе, что мое судно под твоим флагом, чтобы в Архангельске пошлины не платил, как иноземец, и от бесчинств твоих непутевых людишек не страдал. Здешние купцы жалуются на них: мзду непомерную вымогают, а слово не держат.

— Перевешаю сволочей! — пригрозил царь искренне, судя по тому, как опять задергалась левая щека. — Везде мздоимцы и казнокрады, менять не успеваю!

Хотел ему сказать, что за следующие триста лет ничего не изменится, что русских так быстро не победишь, но решил не сбивать благородный порыв. В борьбе с человеческими пороками важен не результат, а процесс. Не победим, так согреемся.

— В начале лета, как лед сойдет с Двины, привезу пушки, какие закажешь, ифузеи, — предложил я.

Фузеями русские называли облегченный и укороченный мушкет, который сейчас был на вооружении почти у всех западноевропейских армий.

— Привози, заберу всё, — пообещал Петр Первый.

— Мне бы хотелось получать за них соболями. Я слышал, их продают только по твоему приказу или за мзду, — попросил я. — Заранее договоримся о цене. По прибытию в порт я буду отдавать твоим людям оружие, а они, согласно твоему указу, будут расплачиваться со мной. Тогда у них будет меньше возможности воровать.

— Никакой указ им не указ, найдут, что украсть! — прокаркал Меньшиков, который войдет в историю, как самый наглый вор и мздоимец Российской империи.

— А будут воровать, я тебе отпишу. Отрубишь пару голов — остальные думать научатся, — предложил я, не сильно-то веря в этот радикальный способ.

На что уж Сталин был беспощаден, а его прививки хватило основной массе населения всего на несколько лет. Остальные оказались и вовсе не прививаемыми.

— Получишь соболя, если привезешь хорошие пушки и фузеи, — пообещал царь, — но сперва чертежи достань.

30

В отличие от него, мне было не трудно купить их. Догадываюсь, что не продавали его людям только потому, что боялись продешевить. Весь Лондон гудел о сказочном богатстве русских дикарей, которые швыряются деньгами направо и налево. Этот гул я застану и в двадцать первом веке. Не понять расчетливым западноевропейцам, что широта русской души измеряется расстоянием полета зашвырнутых денег. Причем, как ни странно, купюры будут летать дальше, чем ныне золотые и серебряные монеты.